Мартин Эмис - Информация

— Нет, — ответил Ричард.

Даб оторвался от микрофона.

— Мне вообще не нравятся мюзиклы.

— …Ну, а если бы они вам нравились, то всю эту неделю будут замечательные утренние представления с завтраком в «Эшбери». Всего за двадцать пять долларов вы можете посмотреть хит сезона, и в эту цену входит шведский стол в ресторане «Карвери», тут же рядом. Ну что — неплохое предложение?

— Но мне не нравятся мюзиклы.

— Это не… это было рекламное сообщение.

— Что?

Даб снова принялся массировать веки, а чужой голос между тем продолжал:

— Проблема в том, что у нас не было проблем с «Ультрасоном», который действительно оказал реальную поддержку бейсбольному клубу. Проблема… вернее, это даже не проблема, если «Когерент» окажется лучше… для клуба.

— Не возникало ли у вас такого желания, — сказал Даб, — чтобы писательство было похоже на спорт? Чтобы вы могли в честной борьбе определить победителя? Выявить лучшего. Конкретно. По всем показателям.

Ричард задумался.

— Да, — сказал он наконец.

— Мне стало известно о том, — сказал Даб в микрофон, — что переходная игра нашей команды уже вызывает повышенный интерес в букмекерских конторах на Ласаль-стрит. У вас есть щенок?

— Нет, — ответил Ричард.

Даб оторвался от микрофона, по-видимому сраженный подобным заявлением наповал. Потом поднял ладонь (как бы говоря Ричарду: «Погодите») и сказал в микрофон:

— Но если бы у вас был щенок, то я, несомненно, порекомендовал бы вам купить «Ограду без ограды» от фирмы «Пертер пэтс» за сорок девять долларов девяносто пять центов. Это особая непутающаяся цепочка. И тогда вы смогли бы держать вашу собачку на привязи, длину которой вы могли определять по своему усмотрению. Вашей собачке это понравится. И вашим соседям — тоже.

— Мои мальчишки все время просят у меня собаку, — сказал Ричард. — Но мы живем в городской квартире, и сами знаете…

— Я не верю этому парню, — Даб закашлялся и продолжал: — Знаете, что сказал Джон Берримен, когда ему сообщили о смерти Роберта Фроста? Он сказал: «Это ужасно. Кто теперь номер первый?»

— Думаю, Роберт Лоуэлл.

— Верно… Верно. Во время самоубийства Берримена у него был свидетель-очевидец. Берримен прыгнул с моста Вашингтона. Прямо вниз в Миссисипи. На острые камни у берега. Этот свидетель потом рассказывал: «Он запрыгнул на перила, присел и быстро спрыгнул вниз. И даже не оглянулся». Очевидца звали Арт Хитмен. [13] Art hitman (англ.) — киллер от искусства. Университетский плотник. Арт Хитмен. Как вам нравится такое имя?

— Да уж. Берримен всегда говорил, что чувствует себя «комфортно» на втором месте после Лоуэлла. Ничего подобного.

— Погодите. — Даб принялся тереть глаза еще активнее, словно Ричарда не было рядом. Потом он начал делать гимнастику для глаз и время от времени бесцеремонно откидывал назад голову.

Трансляция пресс-конференции на стадионе Ригли-филд продолжалась.

Без трех минут двенадцать Даб вытащил из-под завалов на столе свой экземпляр романа «Без названия». Книга раскрылась на пятой странице. Рука Даба снова потянулась к глазам, и он сказал:

— Что-то странное. Я начал было читать вашу книгу вчера вечером, и вдруг мне показалось… что мне под линзы что-то попало. Тогда я… Это были Физз и Терри Элиот со стадиона Ригли-филд. Мы едва не выбились из графика, и мы собирались побеседовать с Гвином Барри о том, какими ему представляются новые пути развития нашего многострадального человечества, но сейчас в нашем эфире другой британский писатель, Ричард Талл, чей новый роман только что вышел в свет. Из «Амелиора» и его продолжения мы знаем, куда призывает нас ваш друг и коллега. А что вы думаете по этому поводу? Что вы хотите сказать вашим романом?

Ричард на мгновение задумался. Современное представление о романе сводится к тому, что человек, решившийся поведать о чем-нибудь миру, должен первым делом выдвинуть нечто вроде лозунга, а затем либо написать его на кружке, на футболке или на наклейке (и приклеить ее на бампер своей машины), либо написать на эту тему роман. По-видимому, даже Даб считал, что все происходит именно так. А поскольку писатели тратят столько времени, рассказывая всем и каждому, что и как они делают, то рано или поздно они сами начинают поступать именно так. Ричард медлил с ответом. Даб постучал пальцем по часам.

— Я ничего не пытаюсь сказать. Я просто говорю.

— Но что вы говорите?

— Я говорю то, что хочу сказать. Для этого мне потребовалось сто пятьдесят тысяч слов. Ни больше и ни меньше.