Луис Сепульведа - Старик, который читал любовные романы

Предназначенная ему женщина затягивала долгую, почти нескончаемую песню и уводила его на берег реки. Там она мыла его и натирала ему все тело благоухающими лепестками диких цветов. Затем они вдвоем возвращались в хижину, где женщина ложилась на циновку, расставляя чуть согнутые в коленях ноги. На телах, слившихся в порыве любви, дрожали отблески тлеющих в очаге углей. При этом все время, что мужчина проводил с женщиной, та продолжала негромко, почти не сбиваясь с ритма, напевать древнюю любовную песню, в которой говорилось о красоте тел влюбленных и о чистой радости наслаждения, многократно усиленного звуками песни любви.

Это была самая чистая любовь – любовь, целью которой является только она сама и ничего более. Не было в этой любви места ни жажде обладания, ни ревности.

– Никто не в силах захватить и присвоить себе раскат грома. Никто не может отобрать небеса у другого человека. Никто не может забрать небо с собой при расставании.

Так однажды Нушиньо объяснил другу, на чем строятся отношения мужчины и женщины у народа шуар. Сидя где-нибудь на берегу неспешно текущей Нангаритцы, можно было подумать, что время забыло об этом уголке амазонских джунглей. Но птицы, прилетавшие с запада, уже знали, что происходит в той стороне. Огромные машины вгрызались в толщу сельвы, нанося ей страшные раны и вырывая из нее целые куски.

Индейцам шуар тоже пришлось ускорить ритм своей жизни. Они уже не могли позволить себе провести три года на одном месте, с тем чтобы потом спокойно и неторопливо уйти, дав природе возможность восстановить силы после долгого сосуществования с человеком. Теперь, не успевал сезон дождей смениться ясной погодой, как племя собирало свои жилища и кости предков и уходило все дальше в джунгли, стараясь как можно дольше откладывать встречу с чужаками, объявившимися на берегах Нангаритцы.

В Эль-Идилио с каждым днем прибывало все больше новых переселенцев. Теперь они ехали в эту глушь, поверив басням властей о программе быстрого развития во вновь осваиваемых районах скотоводства и деревообработки. С увеличением количества жителей в поселке неизбежно появилась лавка, а в ней алкоголь – просто как товар, лишенный всякой ауры сакральности. Ритуал потребления спиртного исчез, и за короткое время самые слабые, быстро привыкшие к хмельному дурману люди спились. Но, пожалуй, самым страшным для здешних мест стало, подобное чуме, нашествие золотоискателей. Это отребье без каких бы то ни было представлений о морали и чести стекалось сюда со всех концов страны с единственной целью – обогатиться, и как можно быстрее.

Шуар уходили все дальше на восток, пытаясь найти убежище в непроходимой сельве.

В один прекрасный день Антонио Хосе Боливар обнаружил, что постарел – постарел настолько, что промахнулся, стреляя из духового ружья. Настал и его час уходить, понял он.

Он решил обосноваться в Эль-Идилио, построить себе дом и жить так, как жили другие переселенцы. Он знал, что никогда не сможет заранее определить час своей смерти, а уж тем более приблизить его, подмешав в на тему ядовитого отвара. Содрогался он и от одной мысли о том, что его тело, пусть даже мертвое, дочиста сожрут полчища муравьев. В общем, уход по ритуалу шуар представлялся ему в весьма невеселом свете.

Да, он был как бы одним из них, но он все же так и не стал одним из них. Может быть, поэтому ему был настолько не по душе предначертанный любому из шуар исход.

Как-то раз, занятый постройкой надежного, прочного каноэ, он вдруг услышал – нет, не раскат грома, а его подобие, сотворенное человеком. Звук донесся со стороны одного из притоков реки, дав Антонио Хосе Боливару знак, что ему действительно пора поторопиться с уходом.

Он со всех ног бросился бежать в ту сторону, откуда раздался взрыв, и вскоре наткнулся на стоявших на берегу нескольких индейцев. Храбрые охотники шуар плакали как дети. Сквозь слезы они показали ему на плававшую в заводи оглушенную взрывом динамита рыбу и на группу незнакомцев, стоявших у самой воды с ружьями в руках.

Антонио Хосе Боливар сразу понял, в чем дело. Пятеро искателей приключений и золота решили проделать часть пути по сельве не пешком, а вплавь, на плоту или лодке. Для этого они взорвали запруду, перегораживавшую протоку. За многие годы существования дамбы рыбы привыкли приплывать в эту спокойную заводь на нерест.

Все произошло очень быстро. Белые, опасаясь, что вскоре индейцев станет больше, выстрелили залпом из всех стволов. Двое шуар рухнули на землю, а чужеземцы кинулись бежать к месту переправы.