Ююко Такэмия - ТораДора! - 2

— «К чёрту клятвы!»

Став необычно детским, плаксивый голос человека отдавался неприятным эхом.

— «После того, как ты показалась мне с таким демоническим лицом, я и на километр к тебе не подойду. Я больше не считаю Ами-тян своим ангелом! Всё ложь, ты настоящий демон! Ты абсолютно тёмная! Ты — воплощение обмана, и мне больше не хочется иметь с тобой ничего общего! Милый ангел Ами-тян — её никогда на самом деле не существовало~! Ами-тя~н! Или мне лучше спросить, почему ты вместе с таким жутким хулиганом, хотя я это только что заметил~?!»

— «Это ты обо мне, когда говоришь „хулиган“?..»

Похоже, даже больше, чем уничтожение телефона и фотоаппарата, ему мучило то, что была разбита его мечта. Не оказывая никакого сопротивления, он просто продолжал говорить и плакать с жалким видом. То есть, он не был «реально» опасным типом, который мог бы начать размахивать ножом, так что в этом Ами повезло. Последние слова человека были такими:

— «Ты, твоя личность просто ужасна!»

— «О чём это ты?»

Ответив холодным тоном, Ами достала ручное зеркальце из кармана школьной формы, как будто только что о нём вспомнила. Затем, внимательно разглядывая своё отражение и весело улыбаясь, она стала в завлекательную позу.

— «Ведь Ами-тян такая милашка». А личность и прочая ерунда никого не волнуют.

…По дороге из парка она поддерживала внешнюю демонстрацию силы, пока они не дошли до первого поворота улицы.

— «Давай же, скорее, присядь! Вот так, сейчас только газету уберём!»

— «…У… У…~»

После того, как практически приволок её сюда, он пытался заставить Ами сесть на подушку, но:

— «Никак, никак не могу разжать пальцы~», — плачуще простонала Ами и взглянула на Рюдзи. Её пальцы, которые вцепились в его руку, одеревенели, и теперь она, кажется, не могла сама их отцепить.

— «Спокойно, ничего страшного, не спеши».

Они находились в двухкомнатной квартире с кухней семейства Такасу, мягко освещённой закатным солнцем. Сидя на тёплом татами и закрыв глаза, она отчаянно пыталась выровнять дыхание.

Хорошо, что им удалось уничтожить влюблённость шпиона, но… Они шли по тротуару, а когда повернули за угол, Ами внезапно упала на колени. Она объяснила: «Это… Это было так жутко!»

Она дрожала всем телом, и в глазах появились слёзы; потом она вся оцепенела от нервного напряжения, поэтому на ходу ей пришлось держаться за Рюдзи, ведь сама она даже стоять не могла. Она была в плачевном состоянии, с которым не могла справиться одна, даже её пересохшие губы начали дрожать.

Как только они добрались до выхода из парка, дом Такасу был недалеко. Она нуждалась в помощи, и потому он отвёл её к себе домой.

— «Ясуко, тетеря, где её носит?»

Усадив Ами на подушку в жилой комнате и стоя теперь на кухне, Рюдзи с беспокойством оглядывал тихое жилище. Он в самом деле не подумал, что дома никого не окажется. Если б он знал, что так будет, то вызвал бы такси и отправил Ами домой. Привести плачущую девушку в пустой дом — это было совсем не в характере Рюдзи. Даже если бы девушка не плакала, это, наверное, всё равно было невозможно. Тайга? Она была исключением.

Как бы то ни было, стараясь успокоить Ами, он положил немного мёда в молоко, подогретое на плите, и принёс ей.

— «С-спасибо…»

— «Там ещё много осталось, если захочешь добавки. Если не любишь сладкое, тогда чай или кофе… Ну, кофе ты пила совсем недавно, да?»

— «…Не волнуйся, это подойдёт…»

Сделав глоток, Ами в конце концов протяжно вздохнула.

— «Вкусно… Можно, я добавлю ещё немного сахара?»

— «У меня только мёд, если не возражаешь».

Она кивнула, и он осторожно влил немного мёда в кружку, которую она держала. Пока он ложкой размешивал молоко, на губах Ами наконец появилась бледная улыбка.

— «…Как неожиданно. Такасу-кун, ты это пьёшь?»

— «Да нет, не особо. А вот Тайга такое любит».

После того, как он нечаянно сказал это, Рюдзи заметил, что Ами смотрит на него.

— «…Тайга. Такасу-кун, ты всегда зовёшь Айсаку Тайгу по имени, правда?»

— «Я просто говорю так, потому что делать по-другому было бы слишком странно…»

В общем-то, это не было оправданием; в смысле, не было никаких причин придумывать оправдание — это было скорее предисловием.

— «Получилось так, что мы живём рядом, и она живёт одна, я здесь — только с матерью, а это значит, практически тоже в одиночестве, так что… Ну, так или иначе… Всякие такие вещи, типа, помочь по хозяйству… Есть вместе… Мы как бы стали родственниками…»