Джулиан Барнс - Любовь и так далее

Он уверил меня, что, кроме «Зеленой лавки», он больше нигде не работает, потому что это было бы нереально — тут в конце дня так упариваешься, что впору рубашку выжимать. Но до этого он действительно занимался работой за «черный нал» — раскладывал рекламные листовки по почтовым ящикам, работал курьером в видеопрокате «с доставкой на дом», которым владел некий таинственный мистер Биг, — и эти доходы он в декларации не указывал.

— Я же тебе все это говорил, в начале.

— Правда? Я что-то не помню.

— Могу поклясться, что говорил. — Он упал в кресло, и плечи его опустились. — О Господи, я уже даже не помню, кому я что говорил.

Странно. Раньше его это не волновало. Он мог по сто раз рассказывать тебе один и тот же старый анекдот — и прекрасно себя чувствовал.

— Давай спокойно подумаем, — сказал я. — В Управлении что-то на тебя явно есть. Но их интересует только, как собрать невыплаченные налоги, — при этих словах Оливер застонал, — а криминальная сторона их не волнует.

— Замечательно.

— Но тебе стоит задуматься. Если они захотят, они могут доставить крупные неприятности. Интересно, а тот человек, который на тебя донес, он знает о Налоговой горячей линии? А то могут быть сложности.

Оливер опять застонал.

— И еще нам, наверное, стоит побеспокоиться о ребятах из отдела НДС. Эти твои пиратские видеокассеты — это в ведении Управления таможенных пошлин и акцизных сборов. Вот кто может доставить по-настоящему крупные неприятности. У них есть право на обыск без ордера. Хлебом их не корми — дай ворваться к кому-нибудь в дом в пять утра и начать переворачивать половицы. Будем надеяться, этот шутник не знает про горячую линию НДС.

— Мудацкий Иуда, — повторил он.

— Да, хорошо. Это может быть кто-то из наших сотрудников. Из администрации. Или кто-нибудь из шоферов. Сосредоточься, Оливер. Подумай. Кто тебя так ненавидит? — спросил я весело.

МАДАМ УАЙЕТТ: Софи с Мари приехали ко мне в гости. Их привез Стюарт, на своей машине. Разумеется, я ничего не сказала.

Я, как всегда, испекла лимонный торт. Девочки его очень любят. Но Софи к нему не притронулась. Говорит, что не хочет есть. Я говорю ей: ну съешь хоть кусочек, порадуй бабушку. А она говорит, что она слишком толстая.

Я говорю:

— Где, Софи? Где ты толстая?

Она говорит:

— Вот здесь, — и показывает на талию.

Я смотрю на ее талию. И вовсе она не толстая. А вот логики в ее рассуждениях — никакой.

— Просто ты слишком туго затянула ремень — туже, чем обычно.

Нет, правда.

ОЛИВЕР: Я поднялся наверх на цыпочках и совершил редкий набег в нашу спальню. Спальня у нас наверху, окна выходят на улицу. Я вам не говорил? Но я думаю, вам уже рассказали. Кто-то вам все рассказывает, я не прав? Здесь ничто не удержишь в секрете — ни полсекунды. Иуда под каждой подушкой.

Прошу прощения, я… впрочем, ладно. Снаружи раздался какой-то громкий протяжный вой. Если мне повезет, то это какой-нибудь генетически модифицированный шершень-переросток, реагирующий на тепло, прилетел, чтобы добить меня coup de grâce. [152] завершающий смертельный удар (фр.). Но оказалось, что это кое-что похуже. Coiffeur [153] Парикмахер (фр.). с циркулярной пилой подстригал араукарию миссис Дайер — нет, не coiffeur, a boucher. [154] мясник (фр.). Ее тонкие пальцы, ее благородные руки, а потом ствол с обрубленными ветвями, — пила безжалостно расчленяла все. У меня было такое чувство, что из меня тянут душу. «Пусть ее чахлая араукария зеленеет, цветет и пахнет», — мне казалось, что эту молитву я произнес лишь минуту назад.

Это знамение? Кто знает? В le bon vieux tems, [155] добрые старые времена (фр). когда мы со смехом катились на лыжах по прошлогоднему снегу, знамением было все. Звезда, упавшая с бархата неба, белая сова, просидевшая ночь напролет на сожженном молнией дубе, банальные волки, воющие на кладбище — может быть, мы и не знали, что они предвещают, но мы знали, что это знамения. Сегодня падающая звезда — это петарда, которую запустил сосед, белые совы живут в зоопарке, а волков, прежде чем выпустить вновь на свободу, отучили выть на луну. Предвестники судьбы? В нашем измельчавшем царстве разбитое зеркало означает только скорый поход в ближайший магазин, чтобы купить себе новое.

Ну хорошо. Наши знамения и знаки стали более локальными, а расстояние от знака до ознаменованного события сократилось до нуля. Ты наступаешь на собачье дерьмо — вот тебе и знамение, и беда в одном флаконе! Автобус ломается, мобильный телефон не работает. В соседнем дворе рубят дерево. Может быть, это значит только, что автобус ломается, телефон не работает, а дерево рубят. И ничего больше.