Джулиан Барнс - Метроланд

Игровой автомат и горсть франков старого образца на полочке сверху. Волшебный, насмешливый механизм: ты кладешь внутрь всякие штуки, а потом — вроде бы в случайном порядке, но на самом деле согласно заданной программе, — получаешь их обратно. Тебе кажется, будто ты в выигрыше, хотя это не так… впрочем, если играть достаточно долго, то ты, наверное, не проиграешь. Тем более что те штуки, которые ты кладешь внутрь и которые потом получаешь обратно, не имеют никакой реальной ценности. Дешевенькие, никому не нужные безделушки, потертые медные кругляшки. Когда у тебя возникает желание потакать своим слабостям, эту машину можно рассматривать как мрачный символ тщеты всего сущего.

Мои чемоданы у двери, такие насмешливо аккуратные, тщательно упакованы.

Дверь, через которую ко мне приходила Анник. И через которую ушла навсегда. Мне все еще хочется, чтобы она вернулась? И вернулась бы она, если бы знала, что я ее жду?

На столе — батарея бутылок виски. По одной — за каждую выпитую мной бутылку кальвадоса. Под столом — корзина для бумаг, про которую я не забыл. Просто мне было лень ее выбрасывать. Я, конечно, не рылся в ней напоследок, но я точно знал, что там лежит. Номер «Hara-Kiri» («journal bête et méchant» [127] «журнал глупый и злобный» (фр.). ) и «Новой литературы»; театральная программка, которых у меня было две одинаковых, так что я выбросил дубликат; наброски к стихам и рассказам; несколько испорченных рисунков; пара писем от родителей; мандариновая корка и записка от Анник, которую она оставила как-то утром, когда ей надо было уйти очень рано: «Pas mal, mon vieux, t'es pas mal du tout. A demain. A.». [128] Очень неплохо, старик. Очень даже неплохо. До завтра. А. (фр). Это тоже уже был дубликат, который я выбросил за ненадобностью.

Последний предмет в этой комнате — я. Упакованный под завязку, как мои чемоданы, — мне пришлось сесть на себя сверху, чтобы утрамбовать все, что в меня вместилось. Духовные и чувственные эквиваленты театральных программок, разложенные по хронологии и скрепленные резинками. Смотри, все это было — говорят они, когда я мысленно перебираю их снова и снова. Посмотри вот на это, или на это, или на это. Помнишь, как ты откликался на это… а вот на то? А вот это было дерьмово, да? И Господи, если тебе ни капельки не стыдно, тогда я вообще от тебя отступаюсь. Тебе все-таки стыдно? Это хорошо. Значит, ты еще не совсем конченый человек. Ладно, а теперь посмотри на это — здесь ты себя проявил очень даже неплохо. Проявил искреннюю чувствительность, сострадание и, я бы даже сказал (хотя, может, еще рановато употреблять это слово), мудрость. Скорее всего инстинктивную мудрость, а не ту, что происходит из опыта и размышлений; но все равно это достойно всяческих похвал.

Я рассовал все по местам, затянул ремешки покрепче, поднялся с кресла, подхватил чемоданы и вышел. В кармане у меня лежала книжка, которую я начал только сегодня: «L'Education Sentimentale». [129] «Воспитание чувств» Флобера.

Наверное, я уже вырос. Или «повзрослел» — более верное слово… более «взрослое» слово? Если сейчас мне дадут анкету, я с полным правом проставлю галочки во всех соответствующих графах. Я сам удивляюсь, как хитро я замаскирован. Возраст: тридцать. /Семейное положение: женат. /Дети: есть (1). /Работа: есть. /Собственный дом: есть./ Закладная: есть. /(Пока что мое положение прочно.) /Машина: есть, хотя спорно. /Приводы в суд: один раз; признан невиновным после долгого обсуждения «разумных оснований для сомнений». /Домашние животные: нет, потому что от них беспорядок. /Отпуск за границей: да./ Перспективы: уж лучше им быть. /Счастье в жизни: о да. И если не сейчас, то вообще никогда.

Подобные списки я мысленно составляю в голове в те редкие ночи, когда меня одолевает бессонница и в душе поселяется панический страх. Ни с чего, просто так. Категории этих умозрительных анкет могут варьироваться: я специально подбираю самые агрессивные и заковыристые вопросы — чтобы вернее прогнать изменчивые страхи ночи. Здоров. Белый. Чистокровный англичанин. Половая жизнь: регулярная. Не беден. Не инвалид. Не голодаю. Не религиозен. Эмоционально устойчив. Не параноик на нервной почве. Странно, как много характеристик с приставкой «не». Впрочем, даже негативные характеристики могут иметь позитивный смысл, когда ты лежишь в теплой постели рядом с законной женой, а внизу, в кухне, тихонько гудит холодильник. Это как-то обнадеживает. Я снова чувствую, что живу; я вполне доволен собой и своим положением.