Римма Глебова - Мистические истории

Девушек на свете много, а Гарольд один. Всех не охватишь. Всех не обнимешь. Надо, конечно, стараться. Но, когда стараешься , получается не очень. И иногда даже, да-да, это ужасно, но иногда – даже не то чтобы скучно, а несколько утомительно, и видится впереди вереница девушек, и нет у вереницы конца… Но ведь всё не просто так, как можно с налету подумать и вообразить, не маньяк он, Гарольд, вовсе не маньяк, не сексуальный и никакой другой, и в записную книжечку ничего не записывает. Хотя однажды подумалось: записывать надо бы, согласно полученному результату , хоть известно будет количество . Припомня прошлое – близкое и уже не очень, все аккуратно стал записывать, но в итоге только переживания получил: мало ! Опять не подумайте как-нибудь не так. Гарольд не развлекался с девушками, во всяком случае, не только развлекался и получал удовольствие, это было бы слишком просто и даже примитивно. У Гарольда имелась некая МИССИЯ . И не некая, а вполне определенная. В смысле определенных результатов , по прошествии опять же определенного времени вполне видимых и даже осязаемых. Правда, видеть эти результаты Гарольд не стремился, а уж осязать – тем более. Ему достаточно было знать, что всё прошло, ну и, будем надеяться, и дальше будет проходить успешно , то, что должно было случиться – случилось, то есть, его усилия потрачены не напрасно и доведены до результата. А что окончательный результат будет получен в его отсутствие, точнее сказать – в его неприсутствие, то так и задумано. И Гарольд выполнял свою задачу или, если выразиться более значительно и даже высокопарно – миссию с энтузиазмом, достойным в будущем всяческой похвалы и признательности потомков, которые, правда, не узнают даже имени своего зачинателя. Именно так, ведь он самоотверженно выполнял свою задачу именно как зачинатель – Гарольд всех своих девушек беременил . Тут, конечно, просится аналог со словом осеменял , но не будем так грубы и так точны в глаголах, девушки все же не коровы, а просто девушки. Обязательно красивые девушки (и забудем о коровах, коровы редко бывают красивыми).

Гарольд сам красивый парень, даже очень: фигурой, статью, глазами и всеми другими местами, какими положено быть привлекательными у настоящего мужчины. И в самом начале своей молодой взрослой жизни Гарольд, любуясь собой, загорелым и великолепным в предбаннике сауны в большом зеркале, твердо решил, что на земле должны жить только красивые люди, и их должно быть много, очень много, как можно больше. А они, в свою очередь, дадут красивое потомство, и этот процесс протянется вперед, в необозримые века… И, хотя этих необозримых веков ему увидеть не дано, он, Гарольд, поспособствует этому процессу, он приложит все усилия, чтобы так всё и произошло. Чтобы множество маленьких гарольдчиков потом произвели других гарольдчиков, те еще, а те еще… Дух захватило у Гарольда, когда он представил эту необозримую цепочку прекрасных гарольдчиков, ну и гарольдин тоже. Пусть другие строят, ваяют, сеют или просто слоняются без дела по земле, а его святое дело – беременить , беременить и беременить девушек (прошу вас, не вспоминайте о коровах, это так некорректно) и переносить свои замечательные хромосомы далеко-далеко в светлое (или какое там будет) будущее.

И, можно сказать, что миссия Гарольда успешно продвигалась (совершалась, исполнялась, семенилась … тьфу, опять! – скоро коровы преследовать будут, всё, забудем про них, иначе рассказа о будущих трагических событиях просто не получится). Красивые девушки (да нет же, не телочки!) слетались на Гарольда как бабочки на огонек, но не сгорали, нет, ну разве крылышки чуть подпаливали и, помахивая обгоревшими краями крылышек и стряхивая с них пепел любви, летели дальше, слегка отяжелевшие драгоценной ношей, но совершенно не несчастные. Потому что Гарольд умел красиво расставаться (о, самая трудная наука для многих и многих). Потому что Гарольд обещал, обещал, обещал… Нет, не жениться он обещал, таких слов он не произносил никогда, потому что таких чуждых слов не было ни в его голове, ни в его словарном запасе. Он обещал помнить, любить и помнить, помнить и любить, и когда-нибудь, когда-нибудь состоится прекрасная встреча, и он обещал жить и не очень страдать ради этой будущей встречи. Иногда он почти плакал, рассказывая об этой замечательной встрече и вслух предаваясь мечтам о ней. Девушки верили, жалели его и тоже плакали (и совсем не почти). И Гарольд верил. Так как в будущем был бы не прочь посмотреть на новых гарольдчиков. Много-много новеньких красивых гарольдчиков и гарольдин. Правда, родители девушек почему-то всегда были против этих будущих херувимчиков, но кто интересовался их мнением? Уж не девушки-бабочки, побежденные и очарованные навсегда, и твердо уверовавшие в будущую замечательную встречу.