Наталья Нечаева - Скинхед

Однако «викинги» и «шлемоносцы» были организациями особыми, тертыми, опытными, и, как точно знал Стыров, имели в своем составе представителей спецслужб. Недаром они навострились именно к «Русским братьям», одной из самых неуправляемых команд, в которую Трефилову никак не удавалось внедрить своих людей, потому что местный лидер — Добрыня — был маниакально подозрителен и помешан на конспиративности. «Русские братья» действовали скрытно и редко. Но чрезвычайно метко. За последние полгода, в отделе это знали, именно делом их рук (вернее, ног) были убийство армянского паренька-антифашиста на Лиговке, жестокое избиение двух таджиков у метро «Пионерская», поджог православного храма за то, что в нем собирали гуманитарную помощь для детей Кавказа.

То есть Стыров знал, что все это — акции «Русских братьев», но доказательств ни у него, ни у милиции не было. Сейчас Добрыня снова «отдыхал» в Крестах — его взяли неделю назад после нападения на морского пехотинца из охраны американского консульства. Пехотинца, уделанного в мясо, отправили самолетом на родину, штатовский МИД плюнул прямо в лицо российской демократии грозной нотой протеста, и Добрыню, снова не имея никаких доказательств причастности, кроме невнятных устных показаний очевидцев, пришлось ненадолго задержать. Милиция, конечно, надеялась в камере Добрыню расколоть или, что еще лучше, завербовать, но, похоже, план коллег из МВД по всем статьям рухнул, то есть самое время подключаться ребятам Стырова. Помимо прочего, Добрыню следовало задержать в Крестах еще на недельку, пока не отбудет обратно в прекрасный Таллин туристический автобус с «викингами» в «стальных шлемах».

Ну а самих эмиссаров — не обижать же гостей, что, зря из самой Германии перлись? — необходимо встретить по высшему разряду. Нужны вам питерские скинхеды — пожалуйста! Хотите им денег дать — кто же против? Желаете семинар провести — учиться мы всегда рады! У нас и спецпрограмма для таких встреч разработана с красивым теплым названием — «Одноклассники».

— Действуйте, — кивнул Стыров. — Законы гостеприимства, куда денешься?

— Ванечка, сына, ты сам дойти-то сможешь? — Голос матери очень мешает. Он не дает заснуть. И от этого все тело снова принимается болеть и стрелять. Особенно глаза и голова. — Из милиции приходили… Студенческий твой показывали. Говорят, на месте преступления нашли. Там, где девочку эту убили. Ой, ты же не знаешь ничего! У нас тут в Тишанском переулке бандиты до смерти отца с дочкой забили. Какие-то скинхеды. Я говорю, что ты студенческий обронил, наверное, что ты никаких скинхедов не знаешь. Надо сходить к ним, Ванюш, все объяснить! Я говорю, ты ни при чем, а они говорят: что же он тогда прячется? Они же не знают, что ты просто заболел! Вон, температура какая!

— Мам, иди домой, я потом… — Ване трудно говорить, очень трудно. Язык непослушен и тяжел и скребет нёбо и десны, будто ржавый рашпиль.

— Как же я тебя оставлю, сыночка, тебе лечиться надо! — Мать снова хлюпает носом. — Больного-то тебя кто арестует? А поправишься — сходишь в милицию, все разъяснишь. Ты ж не знаешь ничего! Звери какието, скинхеды эти, напали на людей за то, что нерусские. Девочку-то похоронили уже, а отец ее в реанимации. Не знают, выживет или нет.

— Он жив? — От огорчения у Вани снова темнеет в глазах, даже боль в руке проходит. — Жалко…

— Сынок, что ты такое говоришь? — Мать взмахивает руками, словно отгоняя от себя только что услышанную фразу. — Люди же!

— Нелюди! — злобно выдавливает Ваня. — Я его все равно убью!

— Сынок.. — Мать растерянно замолкает. — Сынок, как ты… — И вдруг тонко и громко всхлипывает, почти взвывает: — Ваня! — Вскрик тут же падает до шепота, словно матери на рот накинули толстую пыльную тряпку. — Так ты там был? Милиция не врет? Сыночка…

— Их всех уничтожить надо! — Ваня закрывает глаза. — Всех! А этого черножопого — первым!

Как же этот чурка мог выжить? Как? Ведь Ваня сам видел, когда тот кинулся на него с ножом, Костыль сзади ударил его трубой прямо по лысому черепу! Череп еще так странно блеснул, когда носатый заваливался на спину. Медленно, цепляясь руками за воздух. Как показывают в кино. Когда они убегали, Ваня обернулся: лысый лежал неподвижно. Но даже мертвый выглядел здоровенным и страшным. А они его завалили! Девчонка валялась чуть дальше, в стороне. Маленькая такая. Как манекен из витрины «Детского мира».

Вдруг девчонка шевельнула ногой… Или рукой.