Алан Лайтман - Сны Эйнштейна

Вернувшиеся любовники узнают, что их друзья давно умерли. Шутка сказать, сменились поколения. Они обретаются в неузнаваемом мире. Вернувшиеся любовники по-прежнему обнимаются в тени домов, но теперь это пустые и односторонние объятья. Скоро они забывают вечные обещания, данные, как им кажется теперь, впопыхах. Они ревнуют друг друга даже на людях, бросают друг другу злые слова, теряют жар, разлучаются и одиноко стареют в мире, которого не знают.

Одни говорят, что лучше не подходить к средоточию времени. Жизнь — это сосуд печали, но прожить жизнь — достойное дело, а без времени жизни нет. Другие не соглашаются. По ним. лучше благостная вечность, даже если это оцепенелая и стылая вечность, какую коротает наколотая бабочка в коробке.

Вообразите мир, в котором нет времени. Одни образы.

Девочка на берегу, ошеломленная первой встречей с океаном. Женщина на балконе в рассветный час, распущенные волосы, шелковая ночная рубашка, босые ноги, губы. Крутой свод пассажа близ фонтана Церингер на Крамгассе, песчаник и железо. Мужчина в тиши своего кабинета с фотографией женщины в руке, гримаса боли на его лице. Скопа, позирующая в небе, раскинув крылья, лучи солнца пронзают перья. Мальчик один в пустом зале, его сердце частит, словно он стоит на сцене. Следы на снегу, зимний остров. Судно в ночном дрейфе, его смутные издали огоньки похожи на красную звездочку в черном небе. Запертый стеклянный шкаф с лекарствами. Осенний лист на земле, багряно-золотой с бурым, хрупкий. Женщина, притаившаяся за кустами у дома, где теперь живет ее муж, ей нужно с ним поговорить. Под теплым весенним дождиком молодой человек напоследок обходит любимые места. Пыль на подоконнике. Лоток с перцами на Марктгассе — желтыми, зелеными, красными. Маттерхорн. белоснежной зубчатой короной вспарывающий небесную твердь, зеленая долина, бревенчатые домики. Игольное ушко. Роса на листьях, хрусталь, опалы. Рыдающая в постели мать, в воздухе запах базилика. Совсем юный велосипедист на Кляйне Шанце, для второй такой улыбки ему не хватит целой жизни. Высокий восьмиугольник молитвенной башни с открытым балконом — величественный, увешанный гербами. Утренняя дымка над озером. Выдвинутый ящик комода. Два друга в кафе, лицо одного освещает лампа, другой в тени. Кошка следит за букашкой на оконном стекле. Молодая женщина на скамейке читает письмо, в зеленых глазах стоят счастливые слезы. Огромное поле, разлинованное посадками кедра и лиственницы. В окно, сильно присев, заглядывает предвечернее солнце. Упавшее могучее дерево, корни топырятся, кора и ветви еще зеленые. Белая шлюпка идет с попутным ветром, паруса надуты, словно крылья гигантской белой птицы. Отец и сын в пустом ресторане, отец печально уставился на стол. В круглой раме окна скошенные поля, телега, коровы зеленые и багровые на вечереющем солнце. Разбитая бутылка на полу, в щелях бурая жидкость, у женщины красные глаза. На кухне старик готовит внуку завтрак, мальчишка глазеет в окно на крашеную белую скамейку. Потрепанная книга на столе рядом с тусклой лампой. Прибой, ветер рвет на клочки барашки. Женщина с мокрой головой лежит на кушетке, держит за руку мужчину, которого больше не увидит. Поезд с красными вагонами на каменной громаде хрупкосводчатого моста, внизу вода, вдали укромные пятнышки домов. В солнечном пучке от окна веют пылинки. Тонкая кожа на горле — настолько тонкая, что видны толчки крови. Обвившие друг друга нагие мужчина и женщина. Голубые тени деревьев в полнолуние. Вершина горы, напористо обдуваемая, разлегшаяся вокруг долина, бутерброды с мясом и сыром. Дернувшийся от отцовского подзатыльника ребенок, гневно кривящиеся губы отца, ничего не понимающий ребенок. Чужое лицо в зеркале, седые виски. Молодой человек, вцепившись в телефон, отказывается верить услышанному. Семейная фотография, молодые, нескованные родители, смеющиеся дети в галстучках и платьицах. Пробившийся сквозь чащу далекий огонек. Красный закат. Яичная скорлупа — белая, хрупкая, целая. Выброшенная на берег голубая шляпка. Срезанные розы плывут под мостом, за ним поднимается замок. Рыжеволосый любовник — пылкий, бедовый, яркий. Лиловолепестковый ирис в руке у молодой женщины. Комната: четыре стены, два окна, две постели, стол, лампа, двое с красными заплаканными лицами. Первый поцелуй. Планеты в плену пространства, океаны, безмолвие. Капля воды на оконном стекле. Свернувшаяся кольцом веревка. Желтая щетка.