М.К.Кантор - Учебник рисования, том. 1

- Лично я, - жестко сказал Ефим Шухман, - на стороне медицины. Врач колебаться не может. Пусть он лучше больного зарежет. А тот, кто на стороне болезни, - наделает худших бед.

- Разве не лучше жить с болезнью - чем вовсе не жить?

- Давайте говорить о власти, - скалясь, сказал Струев, - раз все прочее сгорает. Капитал крутится потому, что нет ничего долговечного: акции - бумага, уголь - дым; валюта теряет стоимость, а недвижимость рушится; абсолютной ценности не существует, стоимость колеблется. Но я никогда не поверю в такой круговорот, где нет никакой точки отсчета, вокруг которой этот танец пляшут. Вы считаете, неизменная вещь - это власть?

- Из таблицы элементов - этот самый надежный.

- Но есть еще одна неизменная вещь, - сказал Струев. - Согласитесь, корабли не возили бы оружие, демократические правительства не поддерживали бы наркокартели, наш друг Гузкин не вкладывал бы средства в пули нового поколения, если бы не существовало неизменной субстанции, которой все это служит. Той самой субстанции, из которой состоит власть.

- Вы имеете в виду смерть? - спросил Оскар.

- Да, - ответил Струев, - именно. Когда вкладываешь деньги в смерть, можно не бояться, что они потеряют в цене. Старуха не подведет, надежная бабка.

- В принципе верно, - сказал Оскар; он говорил сейчас как врач, делясь с пациентом немногими знаниями из своих многих, - но вы рассуждаете в богословской терминологии, тогда как я вынужден оперировать фактами. Финансист и врач - в этом вы правы - делают лучшее из худшего; можно сказать, что свой процент мы имеем от бед. Не только смерть берется в расчет. Есть еще зависть, есть голод, есть невежество, есть страх. И все это приносит доход: не худший, чем дифтерит, чума или оспа. Смерть - последняя стадия. Но вы правы, инвестиции делаются с расчетом на нее.

- Как трудно здесь, в этом очаровательном отеле «Лютеция», - сказал Ефим Шухман, указывая на витражи и резную мебель, - вообразить себе тот мир, в котором живут люди, не подвластные моральному закону, люди, для которых тирания и коммунизм - вещи привычные. Если хотите знать мое мнение, лично я считаю, что главное отличие между нами, свободными людьми, и варварами - вовсе не в том или ином режиме, но в наличии внутреннего закона, в наличии совести…

- Если так, - заметил Махно, - то, может, и бомбить дураков не надо? Может, пустим дело на самотек, они как-нибудь сами образумятся?

- А доктрина Монро? - вздохнул Шухман. - А план Маршалла? А конституция и декларация прав человека? Мир в нас поверил - мы обязаны эту веру оправдать.

- Вижу, вы удивлены: врач рассуждает о мировых проблемах! Вы затрудняетесь определить мою профессию? - посмеялся Оскар. - Дантист, бизнесмен, коллекционер - кто же я? Объясняю: я менеджер и слежу за порядком. Как дантист я слежу за порядком во рту пациента, как коллекционер - за разумным управлением культурой. В качестве бизнесмена - я отвечаю за распределение власти. Я управляющий в этом мире. И люди мне доверяют.

- Слышал я про таких управляющих, - сказал Струев, - которые воруют. Вы берете чужое в управление - и пользуетесь как своим. Там, где я живу, много воруют, но воровство все еще наказуемо.

- Ах, - покачал головой Гриша Гузкин, который наслышался нелицеприятных историй о своей былой Родине, - если бы так!

- Я гражданин мира, - сказал Оскар Штрассер, - и усвоил обычаи разных народов. Но основой моего характера остается добротная лютеранская бережливость. Управление - это прежде всего информация и учет. Слежу за тем, чтобы намеченная цель была достигнута: я сторонник целевого использования капитала и дифференцированной отчетности. Сегодня встречаюсь с вами и Аланом де Портебалем, отчитываюсь за траты. Пятьсот миллионов Портебаля ушли на Красноярский алюминий - я отчитаюсь перед бароном акциями. Ваши средства, - Оскар снисходительно улыбнулся, - стоимости акций не соответствуют. Я использовал их иначе - на подкуп должностных лиц. Российские депутаты - расходная статья! А есть еще их друзья! А фонды гуманитарной поддержки! Общественное мнение! Интеллигенция, наконец. Ваши деньги работают - но они работают, так сказать, на личном, человеческом уровне. В тот момент, когда контакты себя оправдают, я буду считать, что инвестиция была удачной и смогу вернуть вам капитал. Согласитесь, было бы нелогично платить вам из средств барона де Портебаля или фон Майзеля.

- Вы вернете мне деньги сейчас, - сказал Струев, - и вернете наличными. Все, что я положил в банк, я хочу получить обратно.