М.К.Кантор - Учебник рисования, том. 2

- Демагогия!

- Ты мужчиной, Боря, никогда не пробовал быть? Конечно, трудно. Зато интересно.

- Требуется строить правовое государство, - сказал Кузин, цедя слова, - и работа эта не простая. Кто-то крадет. Кто-то впадает в соблазн. Мы движемся к цивилизации, идем быстро, потери неизбежны. Общими усилиями строим правовое государство - это я считаю единственным мужским поступком в России. А бандитизм и бесовщину - отвергаю.

- Правовое государство или не правовое - какая разница? Государственное право к людям не относится.

- Нет уж, извини! Строить внутренний Рим в окружении варваров - непростая задача! Что касается меня, я предпочитаю радикулит демократии - раку тоталитаризма. - Кузин сам почувствовал, что высказался несколько высокопарно, но, впрочем, и момент был ответственный - требовалось пафосное высказывание.

- А я думаю, - сказал Струев, - что разницы никакой нет. Один врач ставит один диагноз, а другой врач - другой диагноз. Бывают такие случаи: думают, что боли от радикулита, а это уже метастазы.

- Метастазы! - сказал бурый Кузин. - Я занят тем, что выжигаю метастазы из сознания людей. Я - врач, спасающий общество.

- И кого же ты спас? Бабок, у которых сторговали квартиры по пять рублей, чтобы продать за тридцать тысяч? Областных следователей, которых областные бандиты запугали и купили? Кооператоров, которых пустили в расход? Они все твоего вранья начитались, Боря, - про средний класс и благородную наживу. Ты их спасал? А может быть, ты спасал комсомольских активистов, которые теперь живут на Багамах? Впрочем, - добавил жестокий Струев, - разумный врач должен разумно выбирать пациентов: ниже секретаря райкома ты, думаю, не практикуешь.

- Ты лжешь! - ответил Кузин. - Тебе надо найти виноватого, и легче будет, если виноватым окажусь я. Но ты сам знаешь, что соврал, - медалей от государства я не получал. Я обличал несправедливость, где мог! Мы оба увидели раковую опухоль - тогда, давно. Только ты решил убить пациента, чтобы уничтожить рак, а я - врач: я стараюсь больного лечить.

- Рак есть всегда, - сказал Струев. - Государство живет за счет общества, как рак живет за счет организма, - другой пищи не имеет. Штука в том, что как только сдохнет организм - и рак тоже сдохнет. Поэтому государство вынуждено поддерживать общество, рак не спешит, ест народ медленно. Так государство и расширяло Россию - толкало ее вправо и влево: ему же на ней, толстомясой, надо жить, оно себе пищу готовило. А сейчас понятно стало - не спасти уже общество, отмерен срок, а раз так, то и рак стесняться перестал: жрет в три горла, торопится. Жрет - и переживает: ведь и сам он умрет, когда до костей проест народ; закопают общество, и его закопают. И что же раку остается делать? А только одно - растащить организм на части, продлить агонию. Распадется это государство на два, на три, на десять, лишь бы хоть на день, да пережить поганое варварское общество. Раньше мы с тобой кормили рак тем, что служили обществу, - а теперь должны служить непосредственно раку: ничего другого не осталось. Ты на это рассчитываешь, Боря?

- Нет, - ответил ему Кузин, - я рассчитываю на другое. Я рассчитываю на то, что мои статьи, книги, выступления - рано или поздно сформируют в России свободную личность. Я рассчитываю на то, что неустанное учительство - а именно учителями народа и были Чернышевский, Герцен, Достоевский; я и себя причисляю к учителям, - когда-нибудь себя оправдает. Не бесплодные одноразовые подвиги, а ежедневное кропотливое образование - вот на что я рассчитываю. Я рассчитываю на то, что если я буду на стороне закона и права (пусть даже этот закон извращается подлыми правителями), то и мои читатели приучатся уважать закон. Тогда Россия встанет на исторический путь развития. И ничего важнее для будущего России я не знаю.

- Что ты, Боря, - сказал Струев, - о какой России ты говоришь? Ты Подмосковья толком не знаешь, при чем тут Россия. В Одинцовском районе, в сорока километрах от города, в деревне Грязь застрелили мужика - и нет надежды на закон. Какой закон, если все разумно распродано в рамках личного обогащения? Следователю надо кормиться, и прокурору детей на каникулы надо слать. Застрелили парня, как собаку, и бросили в канаву - во имя логики первоначального накопления, к вящему торжеству морали Запада.

- При чем здесь Запад! - сказал Кузин. - На Западе как раз мужик бы уцелел. Всегда так в России было, и западные идеи тут ни при чем. Сам виноват - связался с ворами.

- Верно. И дела до него истории нет: не диссидент, не интеллигент, не банкир, не еврей - сам виноват в своей судьбе, пьяная скотина.