М.К.Кантор - Учебник рисования, том. 2

Соломон Моисеевич Рихтер от созерцания такой благостной картины даже прослезился; он с возрастом стал сентиментален.

- А куда? - заинтересовался Луговой. - Куда пойдут они, Владислав Григорьевич?

- В цивилизованный мир, - ответил Тушинский горделиво.

- Дойдут ли? - обеспокоился Луговой. - Путь с гор неблизкий.

Тушинский рассмеялся жестким смехом, каждое «ха» звучало отдельно:

- Ха-ха-ха! Не беспокойтесь: цивилизация сама к ним придет! Как пришла она в Афганистан! В Ирак! В хорватские горы, в Черногорию, в Грузию, в Азербайджан! Уже и на Украине - вооруженные силы цивилизации. И не сунетесь туда! Все, кончилась ваша власть! Погодите, завтра до Белоруссии дойдут. Ха-ха-ха!

Действительно, от могучей некогда империи ничего не осталось. Цивилизованный мир последовательно отрезал от нее новые и новые куски - и сжималось пространство некогда огромной России. Нет больше империи зла - кончилась. Да и весь мир изменился.

- Не извольте беспокоиться, господин советник: людей освободят! И пригласят в цивилизацию!

- А они хотят?

- Полагаю, - сказал Тушинский едко, - это им понравится больше, чем бомбардировки, зачистки аулов и расстрелы. Да, они хотят туда.

- А там что - бомбардировок нет? Впрочем, не в бомбах дело. Думаете, ждут их? Свободолюбивых албанцев назад заворачивают, и афганцев не жалуют. Вдруг горцев тоже не пустят?

Тушинский оглядел зал, осмотрел тех, кого числил в соратниках, нашел в их глазах вопрос. Гости ели пирог, чавкали, ловили пальцами крошки, упавшие на вечерние туалеты, - и заинтересованно ждали решения судьбы горных народов. В конце концов, горцы уже поблагодарили их за освобождение, а теперь, как выясняется, есть вопросы. Толпы селян на горных тропах замерли в ожидании. Что-то им скажут добрые люди с Малой Бронной улицы?

- Это сложный вопрос, - сказал Тушинский, подумав, - мы должны учесть все интересы.

- Мудро, - сказал Луговой. - Вы, Владислав Григорьевич, - реалист в политике. Стратег.

- А Димочка что скажет? Пусть нам Димочка свой рецепт сообщит! - воскликнула Алина Багратион.

Кротов вышел вперед, отставил ногу в белых штанах, невольно залюбовался отглаженной штаниной. С некоторых пор он полюбил этот вольный стиль одежды, то, что в просвещенном мире называется словом «casual». Не обязательно всегда носить строгий костюм, даже напротив: если собираешься по- домашнему откушать пирога, поговорить о чеченской войне, попить чайку - то вполне уместно надеть белые штаны, голубой джемпер, повязать оранжевый шейный платок

- Продам, - сказал Кротов, и взгляд его стал осмысленным. Государственный мыслитель, однажды проснувшись в нем, уже не дремал, а когда речь шла о деньгах, то вовсю бодрствовал. - Когда приду к власти, я Чечню продам. Надо обсудить с прогрессивным миром размер и форму оплаты. Я лично - за нефть. Если Запад хочет им свободу дать, пусть выкупит территорию и отдаст нам часть каспийского трубопровода. Нефть в обмен на продовольствие? Извольте! А гражданские права - в обмен на нефть!

- Недурно, - сказала Тахта Аминьхасанова, но предприниматели поморщились. Балабос даже покачал головой - не согласен он с такой циничной сделкой.

- Ох, Димочка, - сказал Басманов, - какой ты у меня еще молодой. Разве не знаешь, что в аренду сдавать выгоднее, чем продавать? Ну, продал ты квартиру, а деньги обесценились - и сиди на улице с бумажками. Ты лучше квартиру сдай внаем и каждый год квартплату повышай - оно надежней выйдет.

- Завод продают, - пояснил Балабос, - если в нем санаторий хотят делать. А если завод работает - зачем продавать? Акции продать можно.

- Сдать Чечню в аренду? - ужаснулась Голда Стерн, правозащитница.

- Так ведь война. - Кротов выражением лица осудил смертоубийство. - Взрывы, поджоги всякие. Как в аренду землю сдать?

- Ты политик, Дима, уж постарайся. Война! Подумаешь!

- Остановить кровопролитие, - подала реплику Голда Стерн, правозащитница со стажем, - предоставить партизанам страницы газет для открытой полемики.

- Пусть спорят! - умилился Луговой. - Пусть дискутируют! Давно пора!

- Я лично буду участвовать в дискуссиях! - строго пообещала Голда Стерн.

- Уж кому, как не вам, голубушка!

- Верно барышня говорит. Кровопролитие остановить надо, - сказал Басманов, - А войну - зачем останавливать? Кому мешает? Вот, Димочка, политический вопрос.

- Люди гибнут! - напомнил Борис Кузин, и некоторые согласились с ним.

Гости заспорили. Спорили не бурно, чеченский вопрос всем давно надоел, но все-таки застолье оживилось. С течением времени спор по чеченскому вопросу обкатался до такой степени, что стал идеальной темой для застолий. Не столь привлекательной, как урожай винограда в Бордо, но приемлемой. Предмет обсуждения принадлежал к тем проклятым вопросам, о которых можно говорить без конца: закатилась ли Европа? кончилось ли искусство? остановилась ли история? что делать с Кавказом?