Андрей Войновский - Врачеватель-2. Трагедия абсурда. Олигархическая сказка

– Вполне.

– В таком случае на этой патетической мажорной ноте я с вами и прощаюсь. Жду завтра вашего звонка в одиннадцать ноль-ноль.

Ужасно некрасиво, но я первым повесил трубку, даже не дождавшись, когда мне дама скажет: «До свидания». Впрочем, и так понятно, что завтра же и свидимся.

Я подошел к окну и оперся лбом о стекло. Мелкий противный дождик моросил за окном. Земля у дома была укрыта плотным слоем опавшей листвы. Все говорило о скором приближении зимы, и от осознавания подобной неизбежности радостнее на душе почему-то не становилось.

«Какой климат – такая и страна, – непонятно с какого перепугу подумал я с ощущением щемящей философской грусти. – То в жар, то в холод, и куда ни глянь – кругом сплошные крайности. К тому же все друг другу снятся. А посему… А посему пойду-ка я схожу в гадюшник, что заветным маяком стоит у самых ворот моего пятиэтажного кооперативного гаража. А мой гараж – неотъемлемая часть моей же беспутной холостяцкой жизни. Всего-то двести с небольшим размашистых шагов, и тебя всегда ждет свежее разливное пиво с милитаристски-поэтическим названием «Арсенальное». Выпью для начала кружечку пивка для разминки печени, а затем и сто пятьдесят под бараний шашлычок. Наши-то наверняка уже все там, в гадюшнике. Сидят, поди, и обсуждают: почему же я еще не подошел? Да не вопрос. После столь бурных сновидений быстро в душ и к друганам, замечательным моим соседям по гаражу. Они у меня все без исключения люди неглупые, и поэтому всегда найдется тема для беседы».

Выйдя из дому, нос к носу столкнулся с дядей Колей, соседом по подъезду с верхнего этажа. Дядя Коля всю жизнь проработал на одном предприятии, ни разу не сменив место работы. Дядя Коля замечательный мужик, и я его очень люблю, но последние месяцев восемь при встрече с ним испытываю чувство стыда, потому что месяцев девять назад взял у него какое-то уникальное, не имеющее аналогов сверло, способное без каких-либо проблем дырявить самые-пресамые твердые породы дерева. Вероятно, мои руки растут откуда-то не оттуда, но уникальное, не имеющее аналогов сверло, как спичка, переломилось при первом же вгрызании в древесно-стружечную плиту. В общем, стыдно мне перед дядей Колей. Очень стыдно.

– Ты когда сверло отдашь? – вместо «здравствуй» тут же без обиняков задал мне прямой вопрос сосед. Впрочем, следует сказать, что на протяжении месяцев восьми дядя Коля при нашей встрече вместо «здравствуй» со свойственной ему прямотой всегда мне задает именно этот вопрос. И никакой другой.

– Ой, дядь Коль, отдам. Ты понимаешь, вот куда-то сунул и не помню. Но найду обязательно, – в который уж раз соврал я соседу. А с другой-то стороны, после восьми месяцев вранья в чем-то признаваться, согласитесь, уже бессмысленно.

– Ты вот что, запомни на будущее: взял – так отдай.

– Хорошо, дядь Коль, запомнил.

– Вот и молодец. А ты, сосед, куда собрался? На ночь-то глядя?

– Кто – я?.. Да вот пойду в гараж пивка попью.

– О, это дело хорошее. А я вот… – дядя Коля тяжело вздохнул. – Целый день сидишь как дурак на этой чертовой лавочке и думаешь: а ведь жизнь-то прошла. И знаешь, сосед, как-то что-то вот не так она прошла.

– Ладно тебе, дядь Коль, грех жаловаться. Все твои близкие живы-здоровы, да и ты у нас еще ого-го. Молодым фору дашь. Ты вспомни, как две недели назад мы с тобой на той же лавочке пузырь на двоих раздавили. Так ты встал и пошел. И ничего, прямехонько пошел.

– Да это-то слава богу, конечно. Я же не о том, сосед. Я вот свою жизнь могу сравнить разве что… с дневником какого-нибудь школьника, где на каждый день все предметы четко расписаны и у каждого предмета свое место для оценки. Так вот у меня по труду исключительно «отлично» и ни одной двойки по поведению. Нет, ты прав, вроде бы все и ничего, но, знаешь, сосед, как-то пресновато на душе… – Махнув рукой, он неторопливо направился к нашему подъезду.

– Дядь Коль, – остановил я своего соседа практически у самой двери.

– Чего?

– Я твое уникальное сверло сломал в первый же день.

– Какое сверло? Ах, сверло… Да и черт с ним.

Я шел вдоль нашего серого и, как путь к победе демократии, длинного… панельного десятиподъездного дома, размышляя над словами моего соседа с верхнего этажа. Шел неторопливым прогулочным шагом, засунув руки в карманы плаща и периодически поеживаясь от порывов неласкового осеннего ветра и мелкоморосящего дождя. Неожиданно резко закололо у виска.

«А ты, смотрю, никак уже себя мессией возомнил? Даешь народонаселению советы. Ведь эдак можно очень высоко взлететь, но падать будет больно».