Джулиан Барнс - По ту сторону Ла-Манша

В отличие от религии короля моления культа можно было устраивать где угодно и без посещения храма. Драгуны ревностно старались помешать семье Пьера Шеньи посещать такие собрания. На ночь дом запирался, а днем трое солдат разбредались, чтобы подглядывать, где и что делают члены семьи. Но они уступали в численности — трое против пяти, и таким образом иногда представлялся случай ускользнуть и посетить дом, где совершалось моление. Пьер Шеньи и его семья часто открыто говорили о таких делах перед драгунами, и в этом была какая-то сладкая месть. Но драгуны в городе, где их было около сорока, имели свои источники сведений, и хотя члены культа часто меняли дома, в которых встречались, их не менее часто накрывали солдаты. И потому враги королевской религии порешили собираться под открытым небом в лесу к северу от города. Сначала они встречались днем, а после — только по ночам. Многие страшились, что в темноте на них нападет Зверь Гриссана, и первой молитвой всегда была мольба оберечь их от Зверя. Как-то ночью драгуны захватили их врасплох, налетели на них с воплями, били и полосовали саблями, гоня их вон из леса. На следующее утро, когда хватились вдовы Жиго, они вернулись в лес и нашли ее там мертвой от ужаса.

Пьер Шеньи еще помнил время, когда две половины жителей города свободно смешивались друг с другом, когда похороны или свадьбы собирали всю общину, невзирая на веру участников. Правда, ни приверженцы религии короля, ни члены культа не входили в храмы друг друга, а терпеливо ожидали снаружи завершения обряда, и тогда уже весь город направлялся то ли на кладбище, то ли на свадебный пир. Но и общие празднования, и общее горевание равно вышли из обычая. Точно так же теперь в городе редко случалось, чтобы в одной семье исповедовались обе веры.

Хотя было лето, драгуны нуждались в огне. Они сожгли всю мебель, кроме той, которая требовалась им самим. Затем они принялись сжигать лучшую древесину Пьера Шеньи, плотника, вдовца. Огонь пожирал чурбаки дубов, поваленных еще его отцом двадцать лет назад, отборные части вязов и ясеней. Чтобы Пьер Шеньи больше чувствовал свое унижение и горе, его самого заставили пилить древесину на длину поленьев. Когда драгуны заметили, что лучшее дерево горит медленнее, чем они предполагали, они приказали Пьеру Шеньи и его сыновьям разжечь большой костер у мастерской и поддерживать огонь, пока вся древесина Пьера Шеньи не сгорит.

Когда Пьер Шеньи стоял, глядя на груду золы — все, что осталось от его будущего как плотника, — офицер сказал ему:

— Помощь Бога ближе двери.

Пьер Шеньи не понял этих слов.

Затем солдаты забрали все инструменты Пьера Шеньи и его сына Анри и продали их приверженцам религии короля. Сначала у Пьера Шеньи полегчало на сердце — ведь, лишив его древесины, солдаты теперь не причинили ему нового вреда, забрав его инструменты, а кроме того, продажа всех его прекрасных инструментов могла даже принести достаточно денег, чтобы уплатить подать и тем отправить солдат восвояси. Однако драгуны продали инструменты Пьера Шеньи не за их настоящую цену, а по такой низкой, что никто не мог устоять и не купить, деньги же они забрали себе. Франсуа Данжон, мельник, вдовец, приверженец религии короля, купивший несколько инструментов, вернул их Пьеру Шеньи под покровом темноты. Пьер Шеньи завернул их в промасленные тряпки и закопал в лесу в чаянии лучших дней.

Как раз в то время коробейник девятнадцати лет, вошедший в город пешком со стороны Шерве, был схвачен драгунами и допрошен. У него был подозрительный южный выговор. После того, как его избили, он признался, что привержен культу, и далее признался, что желает отречься. Его привели к священнику, который дал ему отпущение грехов и записал его имя в регистр отречений. Коробейник поставил знак рядом со своим именем, и двое драгун, гордясь своей ревностностью и уповая, что она будет вознаграждена, расписались как свидетели. Коробейнику позволили продолжить путь без его товара. Анри Шеньи, возраст пятнадцать лет, смотрел на избиение, которое происходило на площади, и когда жертву повели в церковь, драгун, которого он прежде не видел, сказал ему на грубом языке севера:

— Важно ли, какая дорога, если она ведет в Рай?

Анри Шеньи не понял, что было сказано, но распознал слово «Рай».

Сначала обращения происходили быстро за счет старых, слабых, одиноких и тех детишек, которых насильственно прельщали многоцветьем и пышностью. Но несколько недель спустя число отрекающихся уменьшилось. Так случалось часто, и было известно, что драгуны нередко прибегали к особым мерам, чтобы обращения продолжались.