Леонид Нетребо: Белый вахтёр

Я почувствовал, что у меня застучало в висках, накатила усталость, я прервал его:

— А женщина?.. А мальчик?

— Какой мальчик? — в голосе сына тревога.

— Сын женщины… Муж которой уехал в «столыпинском» вагоне. А его унес Белый Аист.

— Ну, пап, ты даешь! Я к тебе серьезно, а ты…

Зашли две женщины в белых халатах. Одна из них, что помоложе, моя жена. Вторая, наверное, доктор. Сын обернулся, вскочил, зашептал:

— Мам!.. папа уже пришел в себя. Но сейчас он немножко бредит…

Вечером, когда сын ушел, и мы с женой остались одни, она сказала мне то, что я никогда не слышал, но о чем мечтал с того дня, как мы вместе:

— Выздоравливай скорей. Ты нам нужен.

И уточнила:

— Мне. Ему — она указала на дверь, в которую только что вышел сын. — И… — она осторожно взяла мою негнущуюся ушибленную руку и приложила к своему животу. — И ему!.. Я здесь, в больнице об этом узнала.

С тех пор минуло несколько лет. Горожане все реже вспоминают о канувшем в небытие «Золотом ключике», о его благотворном влиянии на город. Дело в том, что, как я уже упоминал, в нашу провинцию в свое время хлынула волна состоятельных людей. Это не прошло даром: ввезенный капитал начал работать. Упор был сделан на развитие высоких технологий. Продукция наших заводов пользуется большим спросом в стране и за рубежом. Развился даже туристический бизнес. Характер наших достопримечательностей своеобразен. Архитектура молодого города, которому всего три десятка лет от роду, оказалась оригинальной по отношению к зодческому консерватизму окружающих городов. Местные гиды, как могут, используют этот, как они говорят, феномен, объективируя стиль «ретро-прогресс» (их условная формулировка) чуть ли не магнитными аномалиями, влияющими на мировосприятие местных жителей. Ярким примером, обросшим невероятными подробностями и трактовками, служит пожар, который несколько лет назад в одночасье поглотил градообразующее предприятие, и замеченное в то время появление над городом неопознанного летающего объекта. На этой плодородной ниве, в гигантском размахе, творит наш местный звездочет, Нострадамус во плоти, господин Глобиус. Точнее сказать, это уже не один господин, а целая процветающая фирма «Глобиус», в реестре услуг которой… Словом, ее услуги пользуются большой популярностью у местных и даже иногородних граждан. Один из главных лозунгов, которые фирма использует в своей рекламе: «Будущее — в нашей власти!» Как принято, занимаются благотворительностью, меценатством. Недавно мне от «Глобиуса» пришло электронное письмо с весьма заманчивым предложением… Или с приглашением… Склероз, забыл суть, впрочем, и не пытался вникнуть, сразу стер, отправил в «корзину».

Что касается меня, то я опять выбрал ниву инженерную. Неплохо устроился, на жизнь вполне хватает. Сын заканчивает учебу, по всему видно, что из него получится неплохой журналист. Дочка… Нет слов. Особенно много радостей она доставляет матери. Которая часто, любуясь ангелоподобным чадом, напевает слова одной очень старой песни: «На щечке родинка, а в глазах любовь!.. Ах, эта девушка меня с ума свела, разбила сердце мне, покой взяла!..» Я часто спрашиваю у моей певуньи: «Ну, причем тут какая-то девушка?» На что она отвечает: «Приходится за тебя петь твою партию, у тебя же голоса нет!» — и смеется. Это наша старая игра: у моей жены тоже на щечке родинка. Она у меня просто чудо. Раньше бы я описал ее в стиле поэпрозы… Но сейчас — коротко: «Чудо». Давно не пишу. Моей единственной в жизни книге «Озер голубые глаза» жена, при уборках, предоставляет особое место на полках (потом я ее незаметно прячу в тесноту других книг). Однажды, очень давно, перелистал «Озера…» и подумал: зачем все это было выдумывать, писать эти банальности и наивности?.. Помнится, я называл всех графоманов «рабами своих кручин». А сейчас не пытаюсь посягать даже на менее серьезные обобщения. Сын говорит, что я окончательно обленился. А еще он говорит, что все революционеры — своеобразные графоманы. Иногда я удивляюсь его проницательности. Весь в… маму.

Сегодня ночью я услышал сквозь сон голос супруги: «Милый, ляг нормально!» — «А что такое?» — как ни в чем не бывало, отозвался я, не открывая глаз. — «Ты спишь сидя». — «Конечно, я ведь сплю на дереве».

Жена тихо смеется: «И как называется… такой сон?» — «Пусть будет… „Белая вахта“, — отвечаю я». — «Ты, как всегда, оригинален. И что тебе снится, вахтёр?» — «Пока всё спокойно».