Леонид Нетребо: Рассказы

Когда «казаки-разбойники» подросли, догонялки прекратились, а у Генки в начале отрочества воспылал на губах сладковатый вкус от незабвенных поцелуев в цигейковый воротник Риткиного пальто, в котором она запомнилась ему больше всего. Почему именно пальто, а не, например, платья или косынки? И сладковатый вкус? Может быть, вечер был необычным… Наверное, все было так? — хрустящая белая дорога, фонари, сверху падает сверкающее. Ритка в этом волшебстве, ставшая великолепно седой — непокрытая головка, брови, ресницы маленькая фея из «Волшебника Изумрудного города». Потом — клич! Беглянка и удалой разбойник. Погоня!.. Поцелуй в шершавое, приторно пахнущее взрослыми духами и помадой пальто! Только мгновение, и Генка, как Тарзан, отпрыгивает в сторону от фонарных световых куполов, в сумрак, врезается в сугроб, на вдохе глотает снежную пыль вперемежку со сладкими волосинками, долго кашляет. Все смеются, Генка счастлив.

Когда ему не хватает памяти или знаний, он фантазирует.

Материнская колыбельная со временем стала материнским же припевом на все случаи жизни, а вскоре и Генка «полетел» над гаями и лесами, как всегда, особенно не вдаваясь в смысл — буквальный — песни. Просто хорошо парить высоко и далеко, над какой-то горной и лесистой, голубой сказочной страной, думая о приятном, оставив на время дела и заботы. Став почти взрослым, он прихватывал с собой в полеты Риту, королеву Марго, как называли ее завсегдатаи городской танцплощадки, — уже почти взрослую Маргариту, которая, казалось, совсем не обращала на него внимания и до сих пор не знала о его вечной любви. Встречаясь случайно на улице, они даже не здоровались. В таких случаях, за много шагов до объекта своих грез, от трагической безнадежности и страха выдать себя, удивить смешливую квартальную очаровашку со смелым искушенным взглядом, Генка опускал глаза и проходил мимо.

Но случилось непредвиденное…

Конечно, во все века красивые девушки скорее могут заметить безразличное к себе отношение — это их обижает и злит, — чем удосужить активным вниманием обратное (которое они чувствуют даже «кожей» — именно этим органом чувств только и возможно было обнаружить Генкину безмолвную симпатию). Но то, что «обижает и злит», порой способствует возникновению крутых зигзагов, а то и творит — чаще случайно — необыкновенные метаморфозы… К тому же, Генка никогда не смотрел на себя со стороны и не знал, что девчонки за глаза называют его Гуцулом, что отнюдь не является модным ругательством. За высокий рост, тонкий стан, черный с отливом волнистый чуб, крепкий с горбинкой нос на смуглом лице.

Генка не посещал танцплощадку, поэтому Рита окликнула его возле продуктового магазина, дерзко качнув вверх заостренным подбородком: «Эй! Привет, Гу… Геннадий, ты случайно не тот Генка, который в детстве целовал мое пальто?…» Она сказала это таким тоном, что Генка понял: его судьба решена. Его мнения никто не спрашивает, ему вторая роль, он всего лишь исполнитель, раб, зомби. «Да!..» — ответил Генка, уличённый греховодник, и чуть не задохнулся…

Его предупреждали «по-хорошему», объясняли, что Марго просто хочет досадить своему парню, который, между прочим… Но Генка, пружинистый от отчаянной бесстрашной решительности, каждый день бежал после уроков в Риткину школу…

Бессонными ночами часто думал: за что ему такая награда? За то, что любил и верил? За то, что всегда старался быть честным, чистым в помыслах? Может быть, за неудавшуюся мамину судьбу? И новый — молодой, но твердый голос Риты, с бархатным тембром часто и уверенно смеющегося человека, ее открытый, ироничный, однако с явной симпатией взгляд, — все это под утро мягкой вуалью, покоем настилалось сверху, накладывалось на настоящие сомнения и безотчетную смуту детских воспоминаний.

Начиналось чудесное лето. Каникулы, каковых еще небывало.

…И как раз в это время у матери «поехала крыша»! Она пришла в состояние одержимости, это было так неожиданно в своей непривычности — в этом вся горечь; хотя и сам объект страсти был необычен!

Ведь чем она увлекалась по жизни? Если вдуматься — ничем. Не считать же увлечением ее невинные, прикладные хобби — вязание, шитье, приготовление украинских блюд… Может быть, она была вся в нем, в Генке? Если бы дело обстояло так, то это бы оправдывало ее нынешнее состояние, которое трудно назвать иначе, чем потеря головы. Но вспоминается, как мать могла часами как бы не замечать его, смотреть «сквозь» или, в лучшем случае, оглядывать, почти как незнакомца, высматривать в нем толи потерянное, толи забытое, толи и вовсе чужое… А эта вечная недосказанность, которая с годами стала его обижать как сына, — человека, казалось бы, самого родного для нее…