Леонид Нетребо - Шахристан

«Шамбала!» — с облегчением подумал Мальчик: оказывается, еще оставались силы на шутку, значит, еще можно жить. Он вспомнил про зажигалку, подаренную Мистером Но, пошарил в карманах — есть!..

Но зажигалка, от торопливых щелчков, выдавала только шипение. Не было искры и пламени!

Мальчик запаниковал. Видно придется умереть в ледяном холоде, сжавшись в калачик на подстилке из хвороста.

Но его осенило, тело сделалось пружинистым, а руки проворными и чувствительными. Он вспомнил про законы туристов, бродяг и искателей, законы братства, гостеприимства и выручки. Он зашарил по всем углам, под бревном, в хворосте, стал ощупывать стены, складки, нишки, неровности. Его старания были вознаграждены — конечно, нашелся спичечный коробок, полный сухих, весело шуршащих палочек с серными головками.

Мальчик разжег огонь там, где он горел всегда, и дым привычно нашел путь на волю, оставляя чистым воздух пещеры. Костер отсек от Мальчика весь мир, который стал нестрашным мраком за огненной завесой. Тепло шло от огня и отражением от стен, испещренных карандашными и чернильными надписями: имена, фамилии, города, приветы — всё витало добрым духом, стало уютно. Запарилась и быстро высохла одежда. Он сидел на бревне, обхватив руками побитые коленки, и думал о том, что готов вот так сидеть вечность. Только бы не хотелось ни есть, ни пить, и не нужно было делать ничего из того, что положено живым людям, чтобы жить, — вставать, покидать помещение, идти, искать, сопротивляться, а может быть, даже ломать чью-то волю. Наверное, это и есть настоящая и единственно возможная свобода — с тяжкой к ней дорогой, короткая, без гарантий на следующую минуту?

Он хотел бросить ненужную зажигалку в костер, но передумал, и сунул ее обратно в карман.

Он брал золу в ладошки и прикладывал к ранкам, в которых было всё его тело.

Из пещеры хорошо просматривался кусок неба. Над черной горной грядой высыпали звезды, проявился дорогой в неизвестность Млечный Путь.

Скоро Мальчик заснул на хворосте, тело во сне страдальчески вытянулось, и иногда вздрагивало…

…Кочевники грелись у костра. Он пытался продраться сквозь преграду их неподвижных спин, чтобы лечь, вытянуться у огня. Но у огня можно только сидеть, впрочем, и сидячих мест уже не было, и его опять равнодушно оттеснили. Отчаявшись, он говорил в спины: кочевники, мне холодно, я хочу спать!..

Он пробудился от света — солнце сегментом выглядывало из-за горы, доставая лучами пещеру. Часть стены лоснилась и отливала тёплой синевой. Костер еще жил — тлела толстая головешка.

Он вышел наружу.

Вокруг раскинулась незнакомая планета, похожая на фантастический солярий, — бугристая, засыпанная изумрудом, залитая утренним золотом, звенящая и благоухающая. Он знал, что в здешних горах растет полынь, зверобой, душица, экзохорда, барбарис, миндаль — в одних только названиях многозначительность, музыкальность и таинство! Видимо, аромат этих и бесчисленного множества других необычных трав, кустарников, деревьев, вместе с треском цикад, звоном пчёл и женственным кружением разноцветных бабочек, пьянил Мальчика сейчас, превращая кровь в молодое вино, дарящее дерзость и кураж.

Внизу парили большие птицы, — внизу!

Еще ни разу Мальчик не видел радугу сверху: цветное коромысло упиралось в те самые джунглевые купы, кудрявые и манящие, которые вчера показались лохматым ужасом, и косо взбегало на невысокую лесистую гору, охватывало ее и исчезало, как за поворотом, прельщающе напоминая о том, что «Каждый Охотник Желает Знать, Где Сидит Фазан».

Мальчик, почуявший себя охотником «желающим знать», нырнул в свою пещеру, поднял дымящуюся головню, вышел наружу, и стал махать солнцу и миру дымным факелом. Всё быстрее и быстрее! И стала раскаляться и разрастаться красная голова факела, и он даже вспыхнул, но быстро погас, зачадив еще сильнее. Дым полез вверх, и Мальчик, воодушевленный своими шаманскими движениями и ответно последовавшим за этим дымным знаком, как чуткий и послушный жрец, пошел наверх, к снегу, который сиял серебром, сквозь жидкую лохмоту близких облаков, лежащих на скалах, — чтобы исполнить свою мечту.

Чем выше, тем более Мальчик отрешался от земли, от суеты, которая чуть не раздавила его вчера. Он не ел со вчерашнего вечера — и при этом не испытывал голода: молодой организм, питаемый душевным порывом, был готов еще на большие испытания. Только кружилась голова, возможно, от нехватки кислорода.