Тюрэ Эрикссон - Белый мыс

Оке показалось, что черная клейкая масса пропитала его насквозь. Теперь деготь проникнет в поры, и он, наверно, никогда не сможет отмыть его начисто!

– Почему они хотели убить друг друга из-за какого-то разбитого стакана? – спросил он вдруг.

– Не говори глупостей! – ответила бабушка строго. – Много ли нужно мужчинам, чтобы затеять драку, когда они напьются до одурения…

– Кто не руководствуется в своем поведении священным писанием, подвержен опасностям и соблазнам во множестве, – произнес Мерк благочестиво.

Бабушка ничего не ответила, но в глазах у нее мелькнула веселая искорка.

– Вот еще праведный судия выискался! – заметила она презрительно, когда он ушел.

В эту ночь Оке спал крепким, беспробудным сном, а проснувшись наутро, сразу почувствовал непривычную легкость в больной ноге. Он поспешил сорвать бинт и посмотрел с удивлением на пятку:

– Бабушка, опухоль прошла!

– Выходит, старик не так уж глуп. Надо будет угостить его как следует, когда зайдет, – сказала она, сияя всем лицом.

Деготь ли помог или просто здоровый организм Оке переборол болезнь, – как бы то ни было, Мерк сразу же значительно вырос в ее глазах.

Оке стер деготь, обмотал ногу бинтом потоньше и смог даже обуться.

Веселый пересвист синичек выманил его в лес. Мох уже высох и ломко хрустел под ногами, воздух загустел от запаха смолы и хвои. Там, где проселок сворачивал на Стурхауен, Оке обнаружил на телефонном столбе объявление: «Большая ярмарка в Биркегарда».

–, Меня на здешние ярмарки калачом не заманишь!.. – протянул дядя Хильдинг презрительно, услышав взволнованное сообщение Оке.

– Что, уже нагулялся в городе? – осведомилась бабушка.

Дядя Хильдинг смущенно ухмыльнулся и вытащил из кармана несколько монеток:

– Держи, парнище! Тебе, наверно, хочется туда сходить.

Оке не привык иметь в своем распоряжении карманные деньги, и ему просто не терпелось поскорее их истратить. Он сделал отчаянную попытку пригладить волосы с помощью воды и расчески, чтобы выглядеть по-праздничному, но вихор торчал все так же упрямо.

Под вечер, когда предзакатный туман лег молочно-белыми лентами на поля, а хор сверчков сравнялся по силе звучания с утренней спевкой веселых птиц, Оке отправился в Биркегарда. С дороги доносился режущий ухо свист парней и звонкий, переливчатый девичий смех. Когда он подошел к месту гулянья, баян как раз заиграл веселую мелодию. В незнакомом зажигательном ритме совершенно утонули печальные звуки скрипки.

Шипящие керосиновые лампы отбрасывали белый свет на входную арку и серебряные монетки на столе перед кассиром. Оке крепко стиснул свое богатство в кулаке, не вынимая руки из кармана. Конечно, спокойнее иметь на рубахе значок, говорящий о том, что ты заплатил за вход, но за эти же деньги можно несколько лишних раз пострелять в ярмарочном тире. А если еще подбить на соревнование кого-нибудь из ребят побогаче, то есть надежда задержаться в тире подольше. Стоило Оке взять в руки ружье, и пульки с красными хвостиками неизменно укладывались в красивую розочку вокруг самого яблочка.

Пожилые супружеские пары сидели под орешником у ограды. Мирно беседуя, они терпеливо сражались с комарами и слушали даровую музыку.

– Банджо больно хорошо играет, – замечали старички, подкручивая кверху седеющие усы. – Можно еще зайти, тряхнуть стариной, если заиграют старинный вальс!

В темной гудящей толпе на лугу вспыхивали красными светлячками огоньки сигарет. Вдоль ограды выстроились деревья, перехватывая густой листвой свет фонарей, а многочисленные прилавки ярмарки неудержимо манили к себе дешевыми призами. Оке быстро скользнул под проволочное заграждение. С невинным видом и бешено колотящимся сердцем он прошел прямо туда, где торговали конфетами и лимонадом.

Двое плечистых парней, назначенных следить за порядком, были целиком поглощены наблюдением за группой шумливых гуляк, которые подозрительно раскраснелись, потягивая прозрачную жидкость из бутылок с наклейкой «Минеральная вода». В воздухе повис запах контрабандного алкоголя. Танцы еще не успели как следует наладиться, и стайки девушек выжидательно прижимались к увитой березовыми ветками ограде.

Оке протиснулся к танцевальной площадке – посмотреть на обладателя банджо. Это был моряк, недавно вернувшийся из дальнего плавания. Он орудовал своим необычным инструментом с нарочитой небрежностью.

Внезапно с края площадки донесся хриплый вопль: