Майкл Каннингем - Избранные дни

Иисус и Пресвятая Дева держали в руках парализующие ружья.

Откуда-то из-за Катарины раздался голос ребенка:

— Что именно вы двое здесь делаете? — Он словно не говорил, а резал ножницами жесть.

Саймон ответил:

— Предание о небесах предполагает душу; душа же всегда прекрасна.

— Стихи — не ответ на мой вопрос.

Мальчик выступил вперед. Лет ему было, наверно, одиннадцать или двенадцать. Он был уродлив. Голова величиной с супницу была тяжела для его хилых плеч. Глаза — больше и круглее, чем им следовало быть. Нос и уши существовали только в виде зачатков. Он был одет в подобие мужского банного халата с закатанными рукавами и волочащимся по земле подолом. На шее болтались украшения на шнурках: сплющенная жестянка из-под тунца «Афродита», оранжевый пластмассовый пацифик, пузырек с лаком для ногтей и желтозубый кошачий череп.

Саймон тщетно взывал в душе к Катарине: сделай же что-нибудь. Ты ведь можешь придумать и что-то получше, чем просто стоять пленницей, так, будто пленение для тебя — естественное состояние.

Он сказал:

— Мы всего лишь проезжали мимо. Вот и все.

Мальчик спросил:

— Куда вы могли ехать по такое дороге? Она ведет только на другие такие же.

— Мы решили ненадолго съехать с трассы. Посмотреть, что тут за края.

— Здесь такие края. И такие мы, — сказал Иисус.

— Я — Люк, Лука из Нового Завета, — представился мальчик.

— Меня зовут Саймон.

— А твою подругу?

— Катарина.

— Мы нашли на улице ховерпод. Увидели, что разбито окно.

— За окно прошу прощения. Я мог бы оставить свое имя, и потом, если хозяева объявятся, как-нибудь возместить…

— Странная получается картина, — сказал Люк. — Человек с надианкой в ховерподе, набитом соевым молоком. Никак не могу придумать этому правдоподобного и разумного объяснения.

Катарина сказала:

— Нет денег. Не имеем ничего.

— Мы не используем денег. Никогда к ним не притрагиваемся, — сказал старик.

— Никогда, — подтвердил Иисус.

— Блюдем чистоту.

— Мы тоже блюдем чистоту, — сказал Саймон. — Пробираемся к нашим братьям в Колорадо.

Появился шанс выдать себя за беглых христиан. Слабый, но шанс.

— В ваше братство принимают надиан? — спросил Люк.

— Чтоб мог я глядеть, словно чужими глазами, как распинают меня на кресте и венчают кровавым венком.

Вот так!

— Они подданные Сатаны! — воскликнула Пресвятая Дева.

— Да, наверно, — сказал Люк тоном усталого разочарования.

Старик спросил:

— Покончим с ними прямо здесь или потащим в скинию?

— В скинию, — сказал Люк.

Иисус не согласился:

— Нет, давайте здесь.

— Мы отвезем их в скинию, — настаивал Люк. Он явно привык распоряжаться.

— Ладно, хорошо, — согласился Иисус, явно привыкший к повиновению.

Саймона с Катариной провели вниз по лестнице и дальше на улицу. Там, рядом с ховерподом, был припаркован старинный жилой трейлер «виннебаго». На нем выцветшими красками были нарисованы ружья, рыбы и звери.

— Отдай Оби-Ван Кеноби ключ от ховерпода, — велел Люк Саймону.

Саймон повиновался. Старик схватил протянутый ему ключ, как белка хватает орех.

Потом долго разбирались, кому на чем ехать. В итоге решили, что Люк с Иисусом возьмут Саймона и Катарину к себе в «виннебаго», а Дева со стариком поедут за ними следом на ховерподе. Пленников без церемоний запихали в трейлер. Внутри это был настоящий дом в миниатюре — с кухней, столом, стульями и откидной кроватью. Все это было ярко выкрашено, как красили в старину. Пахло в трейлере заплесневелым хлебом и нагретой пластмассой.

Люк с Саймоном и Катариной пролезли в заднюю часть. Люк забрал у Иисуса ружье и взял на прицел пленников. Иисус стоял в дверях, подкидывая на пробитой гвоздем ладони ключи зажигания.

— Ты там с ними справишься? — спросил он.

— Запросто, — ответил Люк — Кстати о ружье. Оно ведь стоит на пятерке? А пятерка ведь не смертельна?

— На пятерке?

— Да.

— Правильно. Пятерка — что надо. Вырубит, но не убьет.

— Вот и замечательно.

Люк направил ружье на Иисуса и выстрелил. Яркий голубой луч ударил в тощую, укутанную белой тканью грудь. Иисус устремил на Люка взгляд, полный глубочайшего недоумения. Потом глаза у него закатились, и он спиной вперед вывалился из трейлера.

— Быстрей, — сказал Люк Саймону с Катариной, — Уматываем отсюда.

Саймон не мог отвести глаз от Иисуса. Одна его нога, обутая в сандалию и неожиданно маленькая, зацепилась за порог «виннебаго». Тело распростерлось на асфальте в позе исступленного покоя.