Алексей Швецов - Лохless. Повесть о настоящей жизни

«Я сошел с ума?!?!?!» — эта мысль реактивным снарядом прошибает мне мозг. Я отмечаю, что не чувствую при этом никакой паники, сохраняю спокойствие и вместе с тем уверенность, что это не сон. Все реально, и я реально СОШЕЛ С УМА. Я трогаю возникшую стену, толкаю ее, тупо колочу по ней ногами, чувствуя, как под ударами подается грязный пластик, но в целом преграда неприступна. Мне не остается ничего другого, как продолжить движение вперед. Я осторожно ступаю, прислушиваясь к звукам. Но тишина обступила меня плотным кольцом. Я ничего не слышу! Тишина давит на уши, разрывая мозг.

Минут десять я иду. Одной рукой держась за стену, боясь раствориться в тишине и бесконечности. Любая бесконечность относительна. Бесконечность же коридора постепенно сходит на нет. Впереди я начинаю четко различать какое-то движение, оборачиваюсь и вижу надвигающуюся на меня стену. Я убыстряю шаг, почти бегу, когда начинаю слышать присущие железнодорожному вокзалу звуки.

– Скорый пое… но… во… т… — слабо доносится до меня голос диктора.

Звонкое многоголосое эхо заглушает его голос. Теперь я вижу и камеры хранения, и пропавший туалет. Я вхожу в него и долго умываюсь, брызгаю в лицо холодной водой. Придя к выводу, что длинный коридор лишь игра моего воображения, заезженного дорожками кокоса, я снова устремляюсь к кассам. Здесь я замечаю изменения, произошедшие в зале вокзала за те несколько минут, что меня не было. Это как в детских картинках «Найди десять отличий». Я не вполне замечаю что, но что-то явно не так. И потолок не такой, и расположен он непривычно низко. На ум приходят слова песни Высоцкого: «Нет, и в церкви все не так, все не так, как надо».

Странно, но теперь у касс мало народа. Я, все еще удивленный, подхожу к окошечку и тупо сую кассирше деньги:

– Дайте мне один билет в плацкартный вагон.

Молодая девушка с мягкой улыбкой на полных губах спрашивает меня о направлении, в котором я хотел бы уехать. Я не слушаю ее, скорее, догадываюсь, о чем она может спросить. Любуюсь изгибом ее бровей, ощупываю бесстыдным взглядом грудь под форменной рубашкой. Девушка, а это девушка (не чувиха или телка), снова повторяет свой вопрос.

– До Комска билеты есть? — удивляю я себя неожиданно выплеснувшимся вопросом.

– До Комска? — переспрашивает она.

– Да, до Комска, — повторяю я и прикусываю губу, боясь, что образ девушки рассыплется и на ее месте окажется телка или чувиха, которая рассмеется мне в лицо и посоветует меньше пить или что-то в этом роде.

– Да, — спокойно отвечают мне. — Билеты в этом направлении имеются. Вам на какое число?

Мне хочется ответить, что мне «навсегда», но я сдерживаюсь и просто отвечаю, что мне на сегодня, на ближайший поезд. Удивляюсь собственному спокойствию. Я был уверен, что такого города не существует. Щупаю пульс — никаких признаков волнения. Ощущения такие, что отправляюсь в обычную командировку, а не в свой собственный перманентный сон.

– Поезд стоит на пятом пути. Отправление через двадцать минут. Вас устроит?

– Конечно, вполне, спасибо! — поспешно отвечаю я, и мои губы впервые за последнюю неделю трогает искренняя улыбка.

Я выхожу на улицу. Темнеет/вечереет. Между тем сейчас не может быть больше полудня. Смотрю на информационное табло — двадцать часов двенадцать минут. Я где-то потерял минимум восемь часов. С глупейшим видом пялюсь на табло, затем на здание вокзала. Это реально не Казанский вокзал, хотя все надписи говорят об обратном. «Какая разница, чувак?» — спрашиваю я себя и по дороге, В ПОИСКАХ СВОЕГО ПУТИ, покупаю пачку сигарет.

Пыльный плацкарт укомплектован, что называется простым народом. Я в своем прикиде не совсем вписываюсь в общую картину. Люди косятся на меня, как на яркое пятно на сером фоне. Я мужественно дожидаюсь, когда проводница проверит билеты и раздаст постельное белье. Затем раскатываю матрас на нижней полке. Я накрываю его влажной простыней и, не сняв даже пиджак и не ослабив галстук, швыряю свою перманентную оболочку на матрас. Отвернувшись к стенке с налепленными на ней жвачками, я моментально вырубаюсь и реально засыпаю.

Сон переносит меня в затемненную комнату. В ней пустота и сырость. Нет ни окон, ни дверей. Из мебели на стене зеркало во весь рост. Я подхожу к нему и вижу свое отражение. Поднимаю руку поправить прическу, но мое отражение стоит, не двигаясь. Я испуганно машу руками перед зеркалом, а мой двойник в это время тупо смеется.

– Ты еще не врубился? Я — твой надоедливый сон. А ты — мой ночной кошмар. Ты едешь в Комск? В гости ко мне?