Алексей Швецов - Как я съел асфальт

Еще Саша отчетливо понял, что Алла вряд ли поверит, что для экономии средств Саша решил сделать один на двоих паспорт, паспорт с его секретаршей. Секретаршей, которая никогда не была его секретаршей. Что-то в заплаканных и презрительно прищуренных глазах Аллы подсказывало Саше, что не поверит она и тому, что это его сестра, потерянная в детстве, а теперь вот случайно и счастливо обретенная.

Тогда Саша сознался. Сознался во всем, точнее, не во всем, а только в том, что на снимке действительно он.

– Ты, Алла, должна понять – бизнес, тем более такой… – Саша старательно подбирал слова, – ответственный, что ли… точнее, нужный и важный… Нужный особенно в нашей стране, где культура посещения отхожих мест не впитывается с молоком матери, не вколачивается ремнем отца, а отдана на откуп улице… Так вот, такой бизнес всегда вызывал и будет вызывать зависть и злобу завистников. Конкуренты не дремлют, Алла. Они изобретают все новые способы грязных технологий. Они ратуют за передел рынка, точнее, молодого рынка, а также цивилизованного отношения к физиологическим процессам всего человечества. Такие люди, Алла не гнушаются ничем. А метят они в меня! А как нанести вред росту ВВП, строительству новых дорог и новых квадратных метров евроуборных?

Алла, не понимая, куда клонит Саша, смотрела в его глаза, красные после бессонной ночи, и слушала пламенную речь супруга.

– А я тебе скажу. Я скажу тебе, Алла, что разлад в семье активнейшего налогоплательщика, известного в широких кругах своей непримиримой позицией, – цель этих реакционных сил! И вот этот пасквиль, вот эта фотофальшивка – их рук дело! Более того, тот кирпич перепутанный – все это звенья одной цепочки. И ты, Алла, своим недоверием, именно ты играешь на руку этим… этим пиратам, этим черным рейдерам без страха и совести.

Наверное, та убежденность, тот пыл и та горячность, с которой Саша говорил, склонили чашу весов в его пользу. Алла не просила прощения, не бросилась обнимать супруга после его обличительной речи, но стала вести себя по-другому, точнее, иначе. Она просто превратилась в ту молчаливую Аллу, которой всегда и была. В спокойную и добрую жену.

Саша понял, отчетливо понял, что, если он дорожит семейным очагом и не хочет все разрушить, он тоже должен вести себя иначе, точнее, по-другому. А еще он должен определиться. Определиться в своих мыслях, желаниях и действиях. Но он не мог. Саша все больше захлебывался в любовном омуте и запутывался в паутине собственного вранья.

Саша старался больше времени проводить дома, тщательнее планировать встречи с Инной и детальнее планировать обман. Но Алла уже не верила, не хотела верить, что супруга облили духами нечистоплотные конкуренты, что помада на его шее не что иное, как акция рейдеров, стремящихся подмять под себя «Эмжэ». Алла отказывалась верить в то, что надетые наизнанку трусы Саши, после срочного вызова к мэру поселка Петуховка, – происки вездесущих завистников.

А еще Саша видел сон. Точнее, он спал и видел сон. Сон снился четкий, яркий и красочный. И видел Саша сон, в котором он был вместе с Инной. А потом проснулся. Проснулся оттого, что рядом кто-то плакал. Плакала его жена Алла.

– Ты чего? Алла, что ты плачешь? – жарко зашептал Саша в ночной мрак.

– Ты во сне спал с другой женщиной, – объявила супруга, сквозь рыдания.

– С чего ты взяла? Когда?

– Тебе снился сон, где ты занимался любовью.

– Возможно, но это была ты! Алла, я уверяю тебя! Это была ты.

– Нет, Саша, не ври. Ты называл ее Инна.

Саша тогда очень испугался. Беда, если он разговаривает во сне.

– Правда, – признался тогда Саша. – Мне действительно снилась другая женщина. Но я не поддался ее чарам.

– Если бы ты сам слышал, как звал ее. Инна! Ты столько чувств вкладывал в ее имя.

– Да не звал я никакую Инну. Я четко помню, даже отчетливо помню, как я говорил этой приставучей бабе: «И н-н-н-а фиг ты мне нужна! У меня жена есть, Аллочка, которую я очень люблю».

А потом Саша наступил на те же грабли, что в течение полугода бессовестно подкладывал супруге. Он наступил на грабли вранья и обмана. И еще Саша теперь сам с лихвой испытал все то, что испытала Алла.

Дело в том, что с некоторых пор он стал подозревать, точнее, чувствовать, что он у Инны не один. Саша с ужасом вспоминал подробности того периода и тот жуткий мрак, в котором он пребывал, тот туман, не имеющий ничего общего с нормальной жизнью, туман, в котором он жил, точнее, существовал. Сна не было. Саша сильно похудел. Он был снедаем ревностью.