Евгений Попов - Самолёт на Кёльн. Рассказы

– Ну, уж вы… – запыхтел полковник. – Это ж даже ж, хе-хе-хе, определенное отрицание вашей же науки Гиппократа.

Как видите, спор принимал интересное направление.

– Не, – вдруг сказал Рябов. Друзья посмотрели на него.

– Что означает ваше «не», юноша? – напружинился полковник.

– Вы со мной несогласны? – заинтересовался доктор.

Тут Рябов страшно смутился. Он схватился за очечки, протер их, снова надел и заявил дрожащим голоском:

– Что вы! Я – за вас. Но я и не против вас, – поспешил он объясниться с полковником. – Я, то есть мы с вами, доктор, не отрицаем всякую науку. Мы просто подчеркиваем многовариантность бытия, правда? Ведь возможности человека использованы всего лишь на 0,000001 %. Человек, например, может все. Он даже может, усилием воли, разумеется, зависать в воздухе!

– Чего? – удивился офицер.

– А – летать, – тонко улыбаясь, пояснил Царьков. – Наш друг хочет сказать, что человек сам и безо всего может летать, если того захочет его разум. А только это… – он выдержал паузу, – это – старая идеалистическая сказка.

– Во-во, – поддержал полковник.

– Не летать, – осмелился уточнить Рябов. – А лишь зависать в воздухе.

Доктор улыбался. Полковнику же при этих словах страшно захотелось пива. Полковник сглотнул, а доктор почти вежливо обратился к Рябову:

– И это всем простым людям дано или только избранным личностям?

– Не знаю, – потупился Рябов.

– А вы сами не можете продемонстрировать нам такой дивный случай?

– Могу, – тихо сказал Рябов.

– Но, разумеется, не желаете? – рассмеялся доктор.

– Не хочу, но могу. Впрочем, могу и несмотря на нежелание, – совсем запутался Рябов.

Доктор вежливо захлопал в ладоши.

И тогда Рябов частично сложил шезлонг, превратив его в стул. Сел на стул. Напружинился. И немедленно медленно поднялся в небеса.

Представляете, какое тут наступило молчание?

Полковник дышал открытым ртом. А доктор спросил заикаясь:

– Ну и что? Что там видно?

Сверху донесся унылый голос Рябова:

– Космос! Открылась бездна, звезд полна! Окоем! Тучки небесные, вечные странницы! Философия! И, кроме того, тут, оказывается, рядом женский пляж, весь усеянный голыми женскими телами.

– Неужто… совсем… голыми? – задохнулся полковник.

– Натурально голыми, – так же уныло прокричал Рябов.

– И все… э… прелести видно? – оживился доктор.

– Ну…

– Так ты это, Рябов! Ты возьми нас с собой, – засуетился полковник. И обратился к доктору: – Валерий Михалыч, скажи хоть ты ему, чтоб он нас взял!

– Рябов! – крикнул доктор. – Ты слышишь?

– Низзя, – уныло, нерешительно отвечал Рябов.

– Ну, Рябов, не знали мы, что ты такая свинья, – горько сказал полковник.

– Да уж, – сухо подтвердил доктор.

– Правда же – низзя, – жалобно сказал Рябов. Но все-таки сильно снизился.

Доктор с полковником подпрыгнули и уцепились. Но стул не выдержал такой перегрузки и сразу упал вниз на то место, где он и раньше стоял. Упал, вызвав окончательное оцепенение у собравшегося пляжного народа, который стал невольным изумленным свидетелем вышеописанного.

Все друзья, кроме Рябова, раскатились по галечному пляжу, причинив себе некоторый телесный вред. Доктор горько пошутил, вытирая сочащуюся кровь:

– Вот оно! Факт, как говорится, на лицо!

У полковника под глазом наливалась синяя гуля.

А Рябов молчал. Он тихо сидел на стуле, и при первом же взгляде на него становилось ясно, что человек этот не совсем прост. Такие люди опасны для общества, и как только они где появляются в общественном месте – у них необходимо с ходу требовать документы! Такие люди опасны для общества! Таких людей неплохо бы и вообще изолировать от общества куда-нибудь подальше!

БЛАГОРОДНЫЙ ПОСТУПОК НА ОБЩЕСТВЕННОМ ТРАНСПОРТЕ

Чувствую, что никуда мне не деться от общественного транспорта: от троллейбусов, автобусов, трамваев. Он, они окружают меня повсюду и наполняют мою жизнь.

Поэтому чтобы отдать транспорту транспортово и снять перед ним шляпу, я и привожу нижеописанную благородную историю, которая недавно приключилась со мной на транспорте и которую я запомню из благодарности по гроб жизни.

…Ехал я как-то с работы. Вернее, не ехал, а стоял на остановке. Время идет. Автобусы шыньг-шыньг мимо. И мой № 7 тоже. Не останавливается.

А я тут знаю, что делать. Я сразу взял и закурил дорогую «Столичную» сигарету из пачки ценой сорок копеек.

Ну и точно. Я и затянуться не успел, как появился из-за угла и встал передо мной мой № 7 с раскрытой задней дверцей.