Сергей Минаев - The ТЁЛКИ два года спустя, или Videoты

– У меня было три выпуска. На сотню человек несколько талантливых людей, пара гениальных. Вчерашние мальчики и девочки, которым не все равно, понимаешь? Этому их учила в том числе я. И стараюсь учить дальше. Выражаясь твоим языком, типа, высокая цель. Миссия, знаешь такое слово? Делать что-то не напоказ и не на объектив пьяного репортера.

– Ага, видел я твоих талантов! Куча гыкающих дебилов, размышляющих во время твоих уроков о том, как было бы прикольно пристроиться к тебе сзади, и рассадник малолетних проституток в сетчатых колготках, которые сидят и думают, что если уж им не повезло с родителями, то надо научиться делать такой же правильный макияж, как у исторички, потом освоить искусство минета, и жизнь удалась! А на переменах они тебя тихо ненавидят за то, что никогда не станут такими, как ты.

– Если они и ненавидят, то только потому, что их этому ежедневно учит ваша корпорация монстров. Ты и тебе подобные кривляки, говорящие им, что сейчас главное быть «кул», а чтобы быть «кул», надо носить именно это, слушать именно такую музыку, смеяться именно этим шуткам. А тех, кто не хочет быть «кул», надо пинать ногами, плевать в их сторону. Ведь они – не такие, как вы – молодые и красивые, они же чмо, ничтожество, правда?

– Я их этому не учу, не надо вешать на меня всех собак! – вспоминается ротвейлер, я почесываю ногу. – Этому их учат родители, сериалы и рекламные ролики. А я как раз заставляю людей задуматься!

– Ты? Задуматься? Знаешь, что всплывает в «Яндексе» сразу при наборе «Миры Миркина»?

– Неужели моя откровенная фотосессия для «Sex & The City»? Не обращай внимания, я там слегка обгорел. А ты, я гляжу, не любишь собирать сплетни о других людях в уютненьких жежешечках и новостных лентах!

– Хотела понять, с кем имею дело. Думала – ошибаюсь.

– И что же там всплывает?

– «Интеллектуально вмазанные лузеры». Это из последнего выпуска, или есть посвежей?

– Не надо выдергивать меня из контекста! Я имел в виду совершенно другое. Там речь шла о маргинальной шлоебени, которая прочла на две третьих книг больше, чем я, и нацепила на себя значок «интеллектуальная элита». Я про тех, кому нечем гордится, кроме того, что их мама читала в подлиннике Маркеса.

– А ты считаешь, это не повод для гордости? Или опять выдернула из контекста?

– Ты про маму или про Маркеса?

– Я про тебя, Миркин! Ты сам мальчик контекста. Вся твоя жизнь – это мучительные размышления над тем, хороши ли эти кеды в контексте того пиджака, или хороша ли эта полуулыбка в контексте фото-вспышки, или даже, хотя... почему даже, это же главное... хороша ли эта девушка в контексте этой вечеринки? Одни контексты, а где ты сам, Андрюша? – Она хлопает себя руками по коленям. – Я, кажется, знаю, где ты. Ты – тот чувак, что сидит в углу дивана и пытается сообразить, что бы ему такое брякнуть, исходя из контекста людей, которые вокруг стоят.

– Действительно, я стараюсь думать, прежде чем говорить, – прислоняю ладонь ко рту, говорю шепотом. – Скажу по секрету: вокруг нас одни микрофоны и камеры.

– У тебя хорошо получается играть в помешанного на телевидении. Или ты уже по-настоящему заигрался?

– Никогда не знаешь, на чем спалишься. Все записывается на видео. Кругом враги!– продолжаю я кривляться.

– Может, хватит идиота из себя строить? – Она резко встает.

– Я не идиот, я видеот! – Я расплываюсь в самодовольной пьяной улыбке. – Кстати, гениальное слово, надо запомнить!

– Дурак ты, Андрюша! Самовлюбленный дурак. Хотя, в контексте твоего окружения, это выглядит очень даже ничего.

– Это правда! – Я дико раздражен. – Стараюсь окружать себя интересными людьми. Среди них много современных поп-идолов, в этом проблема? Они, кстати, тоже иногда надевают колготки в сетку и думают, к кому бы пристроиться сзади. Точь-в-точь как твои ученики. Я стараюсь их облагородить. Хоть в этом наши миссии совпадают, а?

– Ты стараешься производить впечатление на людей, которых сделал своими кумирами, – говорит она так, будто меня нет в комнате. – Но твои кумиры – ничтожества. Ты выебываешься перед ничтожествами, Андрей. И самое страшное в том, что тебе нравится чувствовать себя востребованным ими.

– А что чувствуешь ты? Дай-ка угадаю! Что может чувствовать молодая богатая интеллектуалка, обучающая детей в обычной московской школе? Не в какойнибудь, как это... «элитной». В самой простой.

– Я сама выбирала. Могу позволить себе роскошь выбирать.

– Ага, точно! Так что ты чувствуешь? Безразличие, озлобленность, самолюбование? Нет, это не про тебя.