Исаак Шапиро - Черемош (сборник)

Были мы все салажата, кругом зеленые, особенно кто из деревни. Гонор, конечно, имелся, мол, не хуже прочих, но сноровки ни на грош: ни на турнике, ни в драке, ни в самоволку сбегать. А по второму году, глядишь, не узнать – обкатала служба, один другого ловчее. Культуры городской набрались, девкам письма шлем, в парке на танцах отираемся.

Только Ваня Шевцов до самого дембеля остался полоротым. Офицерам выпала морока с ним: ничему научить не могли. Карабин на плече как лопату держал. На стрельбище, понятно, ни одного попадания, все в землю. И – слава Богу! У такого всегда – мишень далеко, а сосед – близко.

Когда из автомата стреляли, у Шевцова, конечно, заклинило. Повернул он дуло к лейтенанту, на курок давит и спрашивает:

– Чё это оно?

Лейтенант – с ходу белый, ладошку выпятил, шепчет нежно:

– Забери… забери к черту…

Шевцов в нашу сторону направил, курок дергает. Мы разом на траве распластались, носы в грунт ввинчиваем, кто-то про мать пищит. Добро, лейтенант очухался, заорал:

– Ложись, Шевцов!.. Ложись, холера!..

Ваня ноги по земле раскидал. А мы головы подняли, когда он без автомата остался.

Ростом он с добрую жердину, но в строю был замыкающим, рядом с недомерками, поскольку ходить, как положено, не умел. Не получалась у него эта наука.

По территории разгуливал вразвалочку, не спеша. А в строю вышагивал как заводной: какой ногой ступает – той рукой машет, будто рука к ноге пришита. И ложка из голенища торчит. Когда он на плацу, считай, маршировки нет, вся рота корчится со смеха.

Послали его уборную чистить. Думали, такая работа большого опыта не требует. Но Шевцов доказал, что и начальство ошибается.

В сортире под ним доска хрястнула. Он глазом моргнуть не успел – очутился на три метра ниже настила. Еще счастье, что сооружение новое, только до пояса утоп. Осмотрелся по сторонам – ни души. Ни поговорить, ни посоветоваться. Стоит Ваня в нехорошем положении, голову задрал и тихо думает, как выбраться, пока живой.

На тот момент старшина заявился – просто зашел, без посторонних мыслей, по личной потребности. И встал старшина, между прочим, не над Ваниной макушкой, а у соседнего очка. Все равно Шевцову это соседство не понравилось. Он так и сказал об этом в полный голос. Может, грубым тоном сказал или обратился не по форме – тем более что звания снизу не разберешь.

Только старшина сразу перестал брызгать. Пошел по кабинам искать, кто там выражается. А на весь длинный объект – никого. Тишина как на кладбище. Страшновато, даже мухи подозрительно умолкли, Вернулся старшина к своей прежней нужде, только настроился, а рядом голос опять:

– Здесь я, здесь!

Старшина с опаской заглянул в провал, а там, внизу, из темноты на него лицо человечье смотрит, зубами улыбается.

Старшину в госпиталь отправили. Нервное что-то. Говорили, что вообще отливать перестал. Замыкание, видимо.

А Шевцова вытянули, целого, правда, без кирз, но в портянках. Портянки он хорошо заматывал. Два дня харчи в котелке получал, двойную порцию давали, лишь бы в столовке не появлялся.

Начальство решило: ответственную работу ему доверять нельзя. Армия урон терпит по комсоставу. Определили дневальным, на постоянно, меньше вреда будет. Нас целый день муштровали, ног не чуем, а Ваня у дверей на табурете дремал.

Иногда как спросонья оживал, потянется:

– Эх… у нас сейчас на Десне…

И опять кемарит, табуретку греет.

Ночью дежурный офицер заглянет, Шевцов на всю храпящую казарму орет:

– Взвод, встать! – и докладывает, мол, все в порядке.

Мы его не били, знали, что не со зла.

Но главный цирк возникал на политзанятиях. Не любил он эти часы. Сам признавался:

– Мне легче в нужнике стоять, чем в красном уголке.

В красном уголке тогдашнее правительство в полном составе висело на стене. Старлей указкой водил по всем портретам, интересовался:

– Кто это? А это кто?

Шевцов одного Ворошилова в лицо знал. И еще – что маршал он.

– А должность какую имеет?

– Маршал, – отвечает.

– Пойми, Шевцов: по должности товарищ Ворошилов – Председатель Верховного Совета. Понял?

– Чего ж тут не понять.

– Кто же товарищ Ворошилов по должности?

– Маршал.

Старлей на Шевцова смотреть не может.

– Слушай сюда, Шевцов. Маршал – это воинское звание. Председатель Совета – это должность. Вот ты, Шевцов, по званию рядовой, а по должности – телефонист, ясно? То же самое и с маршалом Ворошиловым. Так кто же маршал Ворошилов по должности? Думай!