Зина стояла у двери в комбинации. Ни к чему ей всерьез одеваться, зачем, Зина, сейчас надевать лишнее?… Наша ночь впереди. И наша любовь еще не кончилась, разве не так? – Валентин, оторвавшись от магии, подал ей плохонькое ее пальтишко, что висело рядом с ватником. Зинаида так и надела пальто прямо на комбинашку, сунула ноги в резиновые сапоги и затопала темным двором к контейнерам. Это близко. Это две минуты.
В полутьме она размахнулась, видя и целясь пакетом в знакомый темный объем. Попала! Туго завернутые в газету детали, чуть только брякнув, пошли на дно контейнера. Удачно – всем пакетом сразу – в отбросы и хлам. Злу мира там и место.
“Зло”, “покончить со злом”, “зло мира” – он так часто это повторял, что могло и впрямь показаться, что всякое зло уже отделено, выведено магической силой за черту и помечено меткой, вот оно!… Зло свезено в некую единую большую кучу… И теперь только и дел, что в ответ злу всем честным и добрым тоже сбиться, сплотиться… всем нам… вместе… хорошие против плохих!… И, мол, надо поторопиться!
Зинаида едва ли думала сейчас такими словами… Такими или другими… Но несомненно, что женским сердцем она бы порадовалась за всех простых и честных под одним знаменем… Прямо сейчас… Красивый строй честных и добрых, где каждому будет хлеб булками и добро кусками.
Он как будто отряхивал ладони… Когда Зинаида вернулась, Валентин делал пассы руками и направленно наговаривал колдовские слова над новой своей добычей.
Более-менее мелкие детали. Здесь же и кучка патронов. Мы, Зина, не поддадимся злу… Спросив у Зинаиды еще и тупой столовый нож, он пытался им что-то поддеть, отделить от металла, но без успеха… Пусть! Черный безгрешный пластик… Он, как дерево, Зина, он без греха!
Валентин бормотал очень сосредоточенно и вдохновенно. (Он все еще был в трусах.) Наконец он сгреб и завернул отобранные детали с патронами вместе в газету. Нет, нет, пойди выброси. В контейнер, но в другой. Зло мира не должно вновь сосредоточиться в одном месте. Не просто похоронить. Его надо разделить, разорвать. Распылить.
Мелкие части, как и патроны, были, по его словам, особо изощренные и потому особо опасные частицы зла. Эти компоненты: вот… вот оно, самое зло мира…
Зинаида стояла на пороге запыхавшись.
– В контейнер? В другой?
Но и запыхавшаяся, шумно дыша, она, конечно, снова и радостно пошла по его слову. Побежала! С тяжеленьким газетным кулечком…
И радостными шагами вернулась. Все хорошо!…
Зло мира кончалось. На полулисте газеты лежала лишь мощная
железяка – пистолетная рукоятка с модным укороченным автоматным дулом. По-видимому, не поддавалась сейчас дальнейшему уменьшению. И еще мелкий вроде бы обломок. Что-то безгрешное, не то пластмасса, не то деревяшка.
Тоже довольный столь решительно уменьшившимся злом Валентин поднялся с пола.
Он помыл руки, подошел к Зинаиде, замершей на пороге и готовой снова бежать. Нет-нет… Не спеши… Распахнул ее пальтишко. Она поежилась. Под комбинашкой бугрились большие, чуть вислые груди. Нет-нет, они хороши, не прячь их… Хоть на минутку, – ласково попросил Валентин.
Он сунул ей подмышку, в нажим на правую грудь, ту железяку с дулом. И объяснил, что это отвратительное, уже последнее, уже неделимое и не уменьшающееся на данную минуту зло надо выбросить не в контейнер, а в Яузу, решительно и быстро, бульк! – и нету. Туда же и махни злу рукой – на расставание! – большое зло должно без возврата скрыться под грязной городской водой. Вода все унесет и все покроет. Вода стерпит. Вода всегда чиста. Вода все спрячет.
– Застегнись, – сказал он, но тут же сам (и очень бережно) поспешил, застегнул у нее на груди пуговицы пальтишка.
В карман ей сунул тот невинный черный обломок, как бы деревяшку, это в мусорку, это по пути. И как заведенная, она вновь пошла-побежала.
От Яузы наползал туман. Зинаида зазябла. Она шла дворами.
На улицу, тем более на хорошо видную проезжую часть, она и близко не выходила. Там милиция, говорят, проверяют документы… комендантский час. Документы, если что, у Зинаиды в полном порядке, но, говорят, они сначала палкой дадут по башке, а потом спрашивают, кто ты, и твой точный адрес, и куда идешь. Не то что адрес… Не вспомнишь, как мать-отца звали.
Когда она вернулась, Валентин приносил последнюю жертву – так он Зине объяснил. Чтобы зло оружия заклясть, мало его расчленить, распылить и бросить частями в мусор, надо еще и сразу – вослед металлу – пожертвовать чем-то своим. Личным. Хотя бы одеждой…
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу