Норман Льюис - Бегство от мрачного экватора. Голоса старого моря

В бар молча забрели мужчины в темных костюмах; они напоминали людей, идущих в хвосте похоронной процессии, — опечаленных, но не убитых горем.

— Похоже, ближайшие несколько часов вам придется провести в моем обществе, — сказала Лиз.

— Во всяком случае, я на это надеюсь. Я уже пытался придумать, чем бы мы могли заняться.

— В каком смысле?

— Ну, скажем, пойти в ресторан с оркестром национальной музыки или еще куда-нибудь.

— Это было бы прекрасно, — сказала она. — Какая жалость, что вместо этого нам придется сидеть в темной маленькой гостинице, набитой коммивояжерами.

Вы очень расстроены такой перспективой?

— Вовсе нет.

— И я нет. В Дос-Сантосе мы приобрели богатый опыт по части того, как скоротать вечер. Мы можем сыграть в одну из Седриковых игр, например в ту, когда вы должны говорить только правду, забыв про вежливость и отбросив пустые прелюдии. Это была любимая игра Ронни Смолдона. У нее есть два недостатка. Во-первых, люди узнают о вас вещи, которые им не следует знать, а затем поступают нечестно, так, как поступил со мной Ронни. Во-вторых, в нее нельзя играть больше одного-двух раз с одним и тем же человеком, потому что вы быстро все о нем узнаёте, и весь интерес пропадает.

— Понятно.

— Так вы хотите сыграть, а?

— Хорошо. Начинайте.

— Ну что ж, — сказала она. — Вот вам для затравки. При первой встрече вы мне сильно не понравились.

— И вы не сочли нужным это скрывать.

— Я всегда такая, — подтвердила она. — Если мне кто-то нравится, так уж нравится, если нет — так уж нет. Никаких полутонов. Дипломата из меня! не выйдет. Вы другой, да?

— Я осторожный.

— Беда в том, что первое впечатление меня часто подводит. Взять, к примеру, вас.

— Вы подозревали, что Чарльз послал меня шпионить за вами, так ведь?

— Я и сейчас это подозреваю. Но я имела в виду другое. Мне показалось, что вам обо мне известно гораздо больше, чем мне о вас. Что я в невыгодном положении. Вы знаете, что ваша улыбка может обескуражить человека?

— Если бы я об этом догадывался, то перестал бы улыбаться, — заверил Хоуэл.

— Такая пренебрежительная, многозначительная улыбка. «Я про вас все знаю» — вот что она говорит.

Меня это бесило.

— Спасибо, что предупредили. Теперь буду начеку.

— Однако я нашла, что вы привлекательны. Физически. В моем вкусе. Странно, не правда ли?

— Что именно?

— Казалось бы, какое мне дело до того, что вы больше других знаете о моей личной жизни?

— Неправда, — возразил он.

— И тем не менее я готова сыграть с вами в эту игру и могу ответить на любой ваш вопрос. Почти на любой, скажем так. Во всяком случае, я преодолела первоначальную неприязнь. Сейчас вы мне уже нравитесь.

Он рассмеялся.

— Ну, вы у меня камень с души сняли, — сказал он.

По улице с грохотом проехал броневик. Хоуэл на минуту отвлекся и прислушался к удалявшемуся зыку; внезапно луч прожектора, скользнув по стене, выхватил из темноты напряженные алебастровые лица с маленькими глазками. Он моргнул, а через мгновение вновь увидел лишь бледные огоньки свечей, плавающие в полумраке.

— Теперь ваш черед, — напомнила Лиз.

— Ну, спрашивайте.

— Сначала скажите, что вы обо мне подумали, когда увидели меня в первый раз. Можете не деликатничать.

— Первый раз я вас увидел на вечеринке на площади Слоан, — сказал Хоуэл.

— Разве? Ах, да, конечно. Теперь вспоминаю. Мы с вами разговаривали. Мне самой казалось, что мы уже где-то встречались, только я не могла припомнить, где именно.

— Та встреча была короткой, — сказал он. — Вы всё внимание уделяли тогда какому-то мужчине важного вида.

— Как он выглядел?

— Такой шумный, самоуверенный. Красивый, с громким голосом. Все время грудь выпячивал, как голубь. Вас похлопывал ниже талии. Вы от него глаз не отрывали. Я, помню, еще подумал: эти двое дождаться не могут, когда доберутся до постели.

— Я была там, вероятно, с Томом Левленом, — вспомнила она.

— Потом он ушел, мне показалось, облегчиться, и вы на пару минут остались одна. Вы уезжали в Конго, а он собирался отправиться вслед за вами.

— Он и поехал, — сказала она, — но провел там всего две недели. Мы смертельно надоели друг другу.

— На вечеринке нельзя было сказать, что вы скучали.

— Все мы меняемся. Кстати, вы не ответили на мой вопрос. Что вы обо мне подумали?

— Я подумал, что вы неврастеничка. Я понял, что ваш роман с Левленом долго не протянется, и решал, как вас у него отбить.

— Но так ничего и не предприняли.