Норман Льюис - Бегство от мрачного экватора. Голоса старого моря

Было время, дон Альберто сетовал на однообразно здешних праздников. А в этом году сортовские свой праздник уже не справляли. В Фароле на День пещеры рыбаки, как и в прошлые годы, устроили вечернее гуляние, но, по словам Себастьяновой Эльвиры, паломничества к пещере не было; не нашлось претендентов на главную роль, так что церемонию отменили, и, похоже, навсегда. Поделившись деревенскими новостями, Себастьян поведал еще одну печальную историю, повергшую его в полнейшее расстройство. Как-то от нечего делать он просматривал кипу старых номеров «Вангуардиас» — то, что осталось от газет, после того как из них были вырезаны некрологи, идущие на продажу. Ему попалась статейка, где сообщалось о трагической гибели Энрика. Его убили в апреле, в перестрелке, при попытке перехода Пиренеев. Статейка называлась «Бандиты не ушли», напечатана она была под рубрикой «Граница на замке». Энрик и еще трое шли ночью и попали в засаду. Как когда-то сказал Себастьян, полиции время от времени приходится делать вид, что она не дремлет.

Фароль хирел и чах, как от болезни, а Муга с каждым днем набирал силу. Хотя дон Альберто и пытался действовать через своих знакомых в управлении планирования, Муга продрался сквозь все бюрократические препоны и продолжал благоустраивать побережье.

Слово свое он держал твердо: деревьев не сажали, клумб не разбивали, а стену построили без всяких средневековых выкрутасов. Установили шесть фонарей — мощные бетонные столбы, самые заурядные бронзовые светильники. По ночам на их мерцающий голубоватый свет слетались бабочки, мотыльки и всякая мошкара. Они бились о фонари и тысячами падали на землю, к вящей радости затаившихся внизу кошек. возвращались с уловом, здесь их встречали жены и дети.

На берегу то там, то здесь стояли древние брашпили с колесами и барабанами причудливых форм; виднелись остовы лодок — давно уже забылись имена их владельцев; высились вешала, на которых когда-то вялилась рыба, — они так пропитались морской солью, что блестели на солнце; валялись длинные сходни — никто уже не сбегал по ним на берег; лежал, блестя на солнце, полузанесенный песком, отполированный морем плавник. Каждая вещь имела свой смысл, по-своему оживляла берег; рыбаков чаровал этот сюрреалистический пейзаж, и, боясь что-либо испортить, они никогда ничего здесь не трогали.

Муга вывез весь этот живописный хлам. Мало того, исчезли крысы и крабы; поговаривали, что крыс отравили. Муга нанял специального человека, который ходил по берегу и убирал мусор, а также остатки всякой несъедобной рыбы, которую рыбаки, вернувшись с уловом, бросали прямо на песок. На берегу кошек заметно поубавилось, но зато в деревне они стали нахальней и забирались в поисках пищи в такие места, где их раньше не видывали. Строительство стены вселило в души рыбаков радость, а вот дорога была им явно ни к чему. Они стали обивать пороги, хлопоча о ее закрытии. Мало того, что на нее смотреть тошно, убеждали они начальство, от нее и проку никакого нет: по обычаю — а его никто не отменял, — нельзя смотреть в море, когда лодки возвращаются. Кто ж тогда по ней ходить будет? Жить спокойно Муга им не давал. Не успели закончить дорогу, как началась новая стройка — на том конце деревни, в пятидесяти ярдах от хибарки Кармелы. Вскоре обозначился домик — квадратный, с арками, выгнутыми подковой; начали возводить купол. Строители были нездешние и, для чего все это затеяно, сказать не могли. Рыбацкие старшие отправились к алькальду.

Алькальд пошел к Муге. Тот стал извиняться: за делами он как-то забыл сказать алькальду, что вопрос с дорогой он утряс, а заодно уж взял и разрешение на строительство этого домика. Рыбаки обречены прозябать в бедности и косности, и, чтобы их спасти, надо действовать решительно. Он хочет подарить деревне кафе в мавританском стиле. Туристы считают, что в Испании полно мавританских кафе, вот они его и получат, А что, спросил алькальд, уж не купил ли Муга землю, на которой строится кафе? Нет, упаси бог, и дорога, и кафе находятся на общинной земле. Но ведь кафе — это доходное заведение? Муга улыбнулся своей свирепой улыбкой. Ответ у него был готов. Все доходы, сказал он, пойдут общине. Лучше всего, пояснил он, создать акционерное общество. Сам он, конечно, войдет туда пайщиком, и вот не согласится ли алькальд вступить в долю?

Муге было ясно, что настал момент для решительного наступления, и он попросил алькальда устроить ему встречу с пятью старшими рыбаками: надо принимать срочные меры для спасения деревни от неминуемой гибели. Договорились встретиться в кабачке, собрались почти все мужчины. Пошел и я — никто не возражал против моего присутствия.