Избранные произведения писателей Дальнего Востока

— Не собирается! — усмехнулся Лаодин. — Этак, пожалуй, ему никогда не расплатиться с долгами!

— Какие там у него долги! — возразил Дуншань. — Я непременно поговорю с ним на днях. Продать землю — это не выход из положения, — что, у Чжан Шуаня пятьдесят или хотя бы тридцать му земли? Десяти и то нет. Допустим, он их продаст, а дальше что будет делать? Чжан Шуань был таким же бедняком, как и мы. И сейчас, когда он попал в беду, ему надо помочь. А ты хочешь у него купить землю!

Старик слышал толки односельчан о том, что раз Дуншань коммунист, он-де не имеет права покупать землю и давать деньги в долг. Потому, видимо, он и боится. Едва дослушав сына, Лаодин с досадой возразил:

— Почему же не купить! Не купим мы — купят другие! Вспомни историю о том, как Чжоу Юй ударил Хуан Гая [13] Чжоу Юй и Хуан Гай — персонажи известного китайского классического романа «Троецарствие» (XIV в.). . Все произошло по доброй воле и с обоюдного согласия. Так и с землей — один продает, другой покупает. Мы же не занимаемся вымогательством, не злоупотребляем твоим положением члена партии. Отчего же нам не купить землю?

Ничего подобного Дуншань не ожидал от старика и воскликнул:

— Ты что говоришь, отец! Конечно, продажа земли — личное дело каждого. Но Чжан Шуаню лучше не продавать землю. Ведь ему надо всего-навсего несколько сот тысяч юаней. Мы не можем безучастно смотреть, как разоряются люди. Я обещал одолжить ему пятьсот тысяч юаней...

— Когда это вы столковались? — перебил сына Лаодин, в упор глядя на него налившимися кровью глазами.

— Сегодня, — ответил Дуншань.

Лаодин вскочил с места. Лицо его побагровело, жилы на шее вздулись.

— Эти деньги заработал Дунлинь, а не ты! — в бешенстве закричал он. — Он, видите ли, обещал одолжить! Может, ты и меня с матерью в долг отдашь?!

Старик схватил куртку и выбежал из дому. От шума проснулась мать.

— У твоей сестры скоро свадьба! — с укором произнесла она. — Надо сделать кое-какие покупки. Я так просила денег у отца, так просила... Не дал. Все на землю копит. Чего же ты к нему пристаешь?

Ничего необычного не было в том, что отец с сыном повздорили, но Сюлань, жена Дуншаня, заволновалась и выскочила во двор, чтобы уговорить свекра вернуться домой.

— Не пойду, здесь посижу немного! — буркнул он и уже более мирным тоном добавил: — Не поднимай шума на всю деревню.

Сюлань поспешила вернуться в дом. Дуншань лежал на кровати и вздыхал.

— Злишься? — спросила она мужа с улыбкой, присев на край постели.

— Чего мне злиться? — с деланным спокойствием ответил он.

— Ты ведь знаешь, о чем мечтает отец, — с упреком в голосе продолжала Сюлань. — Он все давно рассчитал. Решил купить землю для младшего сына, пусть покупает. Тебя это не касается.

— И ты туда же?! — вскричал Дуншань и резким движением сел на кровати. — Дело не в том, кто купит землю — мы или кто-то другой. Просто нельзя допустить, чтобы Чжан Шуань это сделал, — вот что главное! Как он будет жить без земли? Раз попал человек в беду, надо ему помочь. Так поступают коммунисты. — И уже более спокойно Дуншань продолжал: — Я знаю, что не до конца выполнил свой долг. Шел я мимо поля Чжан Шуаня, как раз перед самой уборкой, смотрю, не очень-то у него уродило. Все ведь знали, что Чжан Шуань не привык обрабатывать землю, но не помогли. Кто-то ехал мимо и говорит: «Погляди, какой хлеб! Тут, пожалуй, не соберешь и того, что посеял!» Меня будто по лицу хлестнули, когда я это услышал. А ты хочешь, чтобы я только о себе да о семье своей заботился! Член Союза молодежи называется! Эх, ты!

— Что ты мне об этом говоришь? — воскликнула Сюлань. — Ты отцу скажи! Так все и объясни по порядку, вот как сейчас.

— Ему не объяснишь. Я стал говорить, а он взял да убежал, — рассмеялся Дуншань.

— Ты с отцом никогда двух слов не скажешь, — напустив на себя сердитый вид, заявила Сюлань. — Где такое видано? Хоть бы часок посидели вместе, поговорили. А то ты так: не успел проглотить кусок — и на улицу. Не успел глаза продрать — бежишь в волостное управление. Вот и получается: ты — коммунист — сам по себе, а твой отец — крестьянин — тоже сам по себе. Как же ты можешь требовать, чтобы он делал по-твоему? Неудивительно, что вы разругались.

— Ты, кажется, поучаешь меня, — снова засмеялся Дуншань, который про себя не мог не согласиться с женой.

Сюлань хотела ответить мужу, но в это время во дворе послышались шаркающие шаги Лаодина, и Дуншань сделал жене знак молчать. Он слышал, как отец вошел в дом, как заговорила с ним мать, но разобрать слов не мог. Потом до Дуншаня донесся голос старика: