Избранные произведения писателей Дальнего Востока

Влезть в долг немудрено. А как из него выбраться? Долг что пластырь: приклеится — не отдерешь. К тому же Чжан Шуань небогат. Сколько ни думал он, как выйти из положения, так ничего и не смог придумать. Свояк же каждый день приходил требовать долг, и всякий раз они ссорились. Чжан Шуаню все это надоело, и он твердо решил: «Продам «флажок»! Земля хорошая — охотники найдутся!» Участок земли, который собрался продать Чжан Шуань, по форме действительно напоминал флажок. Он прилегал к оросительному каналу и считался одним из наиболее плодородных в деревне. Все завидовали Чжан Шуаню, особенно во время сбора урожая. Но Чжан Шуань скрепя сердце решил продать именно этот участок в надежде, что его купят скорее, что за два му он получит более миллиона юаней, расплатится с долгами, а оставшиеся деньги пустит в оборот. К земле он не был привычен, работал без огонька, считал, что одним хлебопашеством не проживешь.

Как только стало известно, что Чжан Шуань продает землю, вся деревня принялась об этом судить да рядить. Одни считали, что «флажок» купит этот, другие — что тот, но точно никто ничего не знал. После освобождения [12] Имеется в виду народная революция в Китае в 1949 году и провозглашение КНР. , правда, кой у кого завелись деньжата, но захотят ли именно эти люди покупать землю? Жили в деревне два середняка, которым такая покупка была бы по карману, но они прикидывались бедняками и вряд ли отважились бы на такой шаг. В конце концов все пришли к выводу, что землю купит Сун Лаодин. За последние два года он прочно встал на ноги. Его второй сын, Дунлинь, работал в городе плотником и каждый месяц присылал отцу по нескольку сот тысяч юаней. Лаодин давно поговаривал о том, что собирается прикупить немного земли. Но не все в это верили — ведь Дуншань, старший сын Лаодина, был коммунистом.

Верно говорит пословица: «Глаз — что весы». Слухи про Лаодина подтвердились.

В нынешнем году Сун Лаодин получил от своего сына Дунлиня восемь заказных писем подряд, и в каждое были вложены деньги. Эти-то деньги и не давали покоя старику. За всю его жизнь у него не было даже пары носков. Но он и теперь их не покупал, а только копил да копил деньги. Весной старший сын попросил денег на покупку бобовых жмыхов, но Лаодин отказал. А когда в бригаде взаимопомощи решили выкопать в низине колодец и Дуншань снова обратился к отцу за деньгами, Лаодин сказал:

— Они мне самому нужны. Придет время — узнаешь зачем.

Дуншань был парень такой: нет — и не надо. Он вовсе не думал вымогать у отца деньги, хотя понимал, что тот хочет прикупить земли.

Стоило Сун Лаодину услышать, что Чжан Шуань собирается продавать землю, и он разволновался, как в день своей свадьбы, когда к воротам приблизился расписной паланкин с невестой. Почувствовал такую же тревогу и радость.

Целыми днями слонялся он по деревне, прислушиваясь к разговорам, а однажды во время завтрака позвал Дуншаня к себе и стал выспрашивать:

— Ну, что новенького? Продает Чжан Шуань землю?

— Никто ничего не продает, — отрезал Дуншань.

Отец замолчал, а Дуншань, покончив с едой, ушел.

Вернулся он домой поздно ночью. Отец все еще сидел и попыхивал трубкой. Мать рядом дремала.

— Тебя искал какой-то человек из района. Ты видел его? — спросил Лаодин у сына.

— Видел, — ответил Дуншань.

Он хотел еще что-то добавить, но передумал. А Лаодин с нетерпением дожидался сына. Он все же решил посоветоваться с ним относительно покупки земли. Дуншань — парень с норовом, но молод еще, и постепенно его можно урезонить.

На какое-то время в комнате воцарилось молчание. Потом Лаодин снова заговорил.

— Видел нынче Ван Лаосаня, — заметил он как бы невзначай. — Он говорит, что Чжан Шуань твердо решил продать свой «флажок». Я уже вдоль и поперек его исходил — чистый чернозем. При хорошем дождичке и навоза не потребуется.

Лаодин жадно затянулся и продолжал:

— Этот участок достался Чжан Шуаню во время земельной реформы. Мог бы достаться и нам. Но активистам не пристало спорить из-за какого-то клочка земли. — Он взглянул на Дуншаня и добавил: — Каждый му земли — великое дело для нашего брата крестьянина!

Дуншань знал наперед, что скажет отец, и уже собирался ответить, но Лаодин, вздохнув, продолжал:

— На что мне деньги? Они останутся вам с братом. Не вечно же мне жить!

— Говорю тебе, что Чжан Шуань ничего не собирается продавать. Ван Лаосань врет, а ты слушаешь, — засмеялся Дуншань.