Избранные произведения писателей Дальнего Востока

Хорошо бы еще хоть раз встретиться с ним! Неужели не удастся? Сонби повернулась и тяжело вздохнула. Собственное дыхание обожгло ей щеки. Она тотчас вспомнила, как обнимал ее Токхо, и вздрогнула от отвращения. Ей стало жаль себя. Токхо, эта старая тыква, этот мерзкий старик, безжалостно украл ее невинность! Ненависть душила ее. Тогда она еще не вполне сознавала меру зла, причиненного Токхо, теперь же, лежа вот так, с закрытыми глазами, она вдруг ясно поняла: он исковеркал ей жизнь. От этой мысли ее бросило в жар. Снова представила она лицо Чотче в тот миг, когда они встретились взглядами. Лицо его выразило такое удивление, что она почти не сомневалась в том, что он тоже узнал ее. Можно подумать, что Чотче нигде, никогда, ни на миг не забывал Сонби. Может быть, конечно, в глазах Чотче просто отразилось удивление, с каким Сонби на него посмотрела?! Но нет, все-таки он сразу узнал ее. Душа ее в тот миг наполнилась невыразимой печалью. Но потом она обрадовалась, чувства ее смешались, и сердце забилось сильнее.

На его грубом, обветренном лице она успела разглядеть только блестящие, смеющиеся глаза — такие нее, как в тот момент, когда он уплетал отнятый у нее щавель. Эти глаза сверкали и теперь. Хотя от жизненных невзгод они и потеряли часть былой чистоты и живости, зато какая страшная сила светилась в них! Пожалуй, с не меньшей силой ненавидела она сейчас Токхо.

И тут Сонби вдруг постигла смысл слов, которые постоянно повторяла ей Каннани: «На свете много наших врагов, таких, как Токхо. И если мы хотим бороться против них, нам необходимо объединиться». Осознав все значение этих слов, Сонби почувствовала в себе силу. Она представила, как по этому пути, который указала ей Каннани, повела бы она за собой Чотче. Спина Чотче, придавленная тяжелой ношей! Ее собственные руки в волдырях от разматывания шелка! Множеству таких спин и таких рук нужно объединиться на борьбу с бесчисленными Токхо. Она прозрела! Она видит свой путь! И этот путь для нее — единственный!

Кто-то кашлянул. Это нарушило течение ее мыслей, она вся съежилась и замерла в испуге; когда кашлянули вторично, она уже не сомневалась, что это кашляет надсмотрщик в ночной дежурке. Едва она представила себе, что она и надсмотрщик лежат рядом, всего лишь через стену, ей сделалось не по себе. Снова вспомнила, что говорила Каннани об обманутых надсмотрщиками девушках. «Меня тоже, наверно, считают теперь такой, — думала Сонби, — хоть мне пришлось переселиться в эту комнату помимо воли, но все равно в глазах других я уже не прежняя Сонби, а такая же, как те несчастные». Но Сонби не собиралась сдаваться. Если ее попытаются одурачить, она будет сопротивляться и разоблачит происки надсмотрщиков. Она это твердо решила, однако недоброе предчувствие лишало покоя, тревожило. Если бы Каннани была рядом с нею, она посоветовала бы что-нибудь и сумела бы ее успокоить. Сонби очень хотелось спросить у Каннани, как поступить, как избавиться от домогательств надсмотрщика. Ей давно нужно было поговорить с подругой, но не так-то легко выбрать удобный момент. Днем загружена работой, через день — вечерние занятия. А и выберешь время, все равно кругом люди. Так что если ночью не представится случай, то пройдут, чего доброго, месяцы, годы, а не будет даже крошечной, с острие иголки, возможности перемолвиться словечком, хотя живут они совсем рядом.

Вот и надсмотрщик кашляет, видно, еще не спит. Сонби боялась, что, едва она только скрипнет дверью, он непременно выйдет следом за ней. «Придется отложить разговор с Каннани на завтра! — решила она. — Не последний же день работаем вместе».

И в это мгновение действительно что-то скрипнуло. Сонби повернула голову, прислушалась. Нет, кажется, это скрипнула дверь в дежурке. Послышались осторожные шаги. Сонби свернулась клубочком и почувствовала, что для нее наступает решительный час. Она натянула одеяло на голову и затаила дыхание. Но шаги затихли.

Сердце Сонби гулко стучало. Ей казалось, что надсмотрщик стоит за дверью и гадает: спят или не спят в этой комнате, а потом войдет и начнет приставать к ней. Ей стало жутко. Хорошо бы разбудить товарок, да неудобно.

Немного погодя Сонби высунулась из-под одеяла и прислушалась. Одна из соседок тоже подняла голову и посмотрела на Сонби:

— Дверь, что ли, скрипнула?

Сонби с радостью придвинулась к ней.

— И ты проснулась?

— Что это за скрип?.. Не дверь у надсмотрщика?

— Кажется, она...

— Все время так... — зашептала соседка на ухо Сонби. — Не спится ему, все ходит вокруг. А ты не видала этих странных листков?