Поль-Лу Сулитцер - Ханна

Последние слова она произнесла тем же тоном, что и всю речь, ясно и четко, что указывает: машинка у нее в голове работает уверенно, мысль не утратила логики. И Лотару Хатвиллу требуется секунда или две, чтобы отреагировать. Ханна довольна и горда собой: выбила из колеи столь самоуверенного человека.

— Ну и что? — говорит он.

Она неотрывно смотрит на него. Сердце бьется чаще.

— Я думаю, — спокойно замечает она, — что там, под окнами, толпа ваших друзей по Сиднею. Пришли посмотреть спектакль.

— Я заставил их оплатить места.

— Или хотя бы Мика Гунн.

Молчание. Он хранит полную неподвижность, все более и более волнующую. "Но ведь это то, к чему ты стремилась, Ханна, разве нет? Ты знала об этом, когда шла сюда. Ты знала, когда рассказывала о своем деле. Ты знала уже тогда, когда он наблюдал за тобой первый раз, спрятавшись за дверью. Ты ждешь, что он научит тебя искусству любви, дисциплине более тонкой и трудной, чем банковское дело или ботаника. Итак, одно из двух: или ты сейчас же уходишь, или будь что будет".

— Вы меня хотите, Лотар Хатвилл?

— Ужасно. А вы меня?

Лотар Хатвилл не пошевелился. Как всегда, думает Ханна, я заранее знаю ответы, но так приятно задавать вопросы, приводить в замешательство.

— Итак… — начинает Ханна.

— Я отдал бы за этот миг свою жизнь, — добавляет он тихо.

Она знает это. Она знает также, что, несмотря на внешнее равнодушие, он взволнован так же, как и она. Несмотря на свой опыт, свои сорок лет и седину. Как приятно смотреть на него и знать об этом. Она спрашивает:

— У вас такое взаимопонимание со всеми женщинами? Он качает головой: нет, конечно нет.

— А почему я?

Короткая пауза. Он произносит немного хрипло:

— Вы слишком откровенны.

— Почему все-таки я?

Опять молчание. Они — в трех или четырех метрах друг от друга, он сидит, она стоит почти в самом центре гигантской комнаты, симфонии черного и белого цветов.

— На втором этаже есть спальни, — говорит он наконец. — Будь на вашем месте другая женщина, она была бы уже там в кровати, и я был бы с нею. То, что происходит этой ночью, не было со мной никогда. Я хочу сказать, что я никогда не играл в такие игры. Если это — игра. Вы очень странная.

— Что я должна сделать? — Она выдерживает его взгляд. — Раздеться?

— Только если вы этого хотите.

— Я должна раздеться перед этими окнами без штор? Она не ждет ответа. Его не будет. Она думает: "Первый урок, Ханна: то, что происходит до, — приятно. Восхитительно. Он ко мне еще не прикоснулся, а… Не торопиться — вот первый урок профессора Хатвилла. Этот урок тем более хорош, что он сам не знает, что преподает его".

Вначале она вытащила длинную булавку, поддерживавшую ее капор, и далеко отбросила его. Беспорядок — еще одно новое удовольствие. "Ханна, я тебя не узнаю…"

Она запрокидывает голову и широко распахивает глаза. "Тебе немного страшно, но это хорошо, как раз то, что надо. За этими окнами никого нет, но приятно думать, что там мог бы кто-нибудь быть…" Ее пальцы начинают расстегивать корсажные пуговицы. Лотар Хатвилл еще ни разу не пошевелился. В его взгляде Ханна читает все то, что может понравиться женщине: желание и уважение, уверенность и смятение. "Нет, тебе не стыдно, — думает она, — более того, ты интуитивно делаешь все те движения, которые нужно делать, тебе это доставляет удовольствие. И еще… Ты красива, Ханна…"

Она приостанавливается, расстегнув пуговицы до талии. Пристально глядя прямо в глаза Хатвиллу, садится рядом с ним, чтобы расшнуровать и снять ботинки (ее варшавская обувь износилась, надо будет купить другую; она купит много обуви, когда разбогатеет, но сейчас ли думать об этом, идиотка?)

Встает. Босиком она ниже ростом. Заканчивает расстегивать платье. Оно соскальзывает с плеч. Движение бедрами — платье на сверкающем паркете. Снимает одну, вторую, третью, четвертую юбку. Затем — первую рубашку (не торопиться, только не торопиться) и, наконец, вторую. Грудь ее обнажена, и она чувствует, как напряглись соски.

Она развязывает узел на поясе панталон и снимает их. Остаются чулки. Не спеша, расстегнув застежки, снимает чулки. Всю одежду отбрасывает подальше. Наконец распускает волосы, которые закрывают спину до поясницы. Ждет.

Она успела бросить только один взгляд на окна, в стеклах которых отражаешься, как в зеркале. Она не видела, как Лотар встал, но он уже около нее. Он берет ее на руки и несет по лестнице.

"Чудесно, Ханна. Чудесно", — думает она.