Поль-Лу Сулитцер - Ханна

Значит, нужно постараться.

…И 4 мая один из братьев Каден докладывает: только что при участии служащего гражданского отдела по имени Антон Гербер был выдан немецкий паспорт на имя Августы Шлегер, родившейся 16 февраля 1869 года в Кенигсберге. Гербер получил за это 3 тысячи марок. Деньги ему передал Уилфред Миус. Ниже прилагается список возможных свидетелей для вызова в суд. Настоящая Августа Шлегер умерла 3 марта 1876 года от сифилиса. Ниже прилагается справка о смерти, выданная перед пожаром, в котором сгорели книги записи актов гражданского состояния. Пожар умышленно устроил Миус. Прилагаются опять же список и адреса свидетелей, "случайно" присутствовавших при этом умышленном поджоге. ("Хорька", который действовал в Кенигсберге, зовут Зигмунд. Это четвертый из братьев Каден: единственный, у которого есть чувство юмора.)

Шесть дней спустя Миус передаст Татьяне Попински фальшивый паспорт. В обмен на полное описание и формулы открытий, заверенных химиком, прибывшим из Страсбурга. Передача состоялась в подъезде дома по улице Клод Фокьер, в 15-м округе Парижа, очень часто посещаемом тогда русскими эмигрантами. Бывшая анархистка кажется как никогда пришибленной, и ее жаргон почти невнятен.

17 мая, то есть неделю спустя, до крайности взволнованная Жанна Фугарил сообщит Уилфреду Миусу, что отказывается занять пост генерального директора предприятия ван Эйкема, до открытия которого осталось всего 4 месяца. "Ходят слухи, касающиеся судьбы Татьяны Попински, и они меня чрезвычайно волнуют…" Слухи? Какие слухи? Она отказывается что-либо добавить к сказанному, возвращает сто из ста пятидесяти тысяч франков, полученных "из-под прилавка", клянется, что в ближайшее время вернет оставшуюся сумму, и в буквальном смысле слова испаряется. У сбитого с толку Миуса едва хватает времени на то, чтобы поставить в известность своего работодателя. Поскольку в тот же день, специально приехав в Гаагу, адвокат Пол Твейтс встретится с ван Эйкемом.

Пухленький Полли холоден, как статуя Командора. Его душат ярость и возмущение, говорит он. Если бы не его склонность к компромиссам, он давно бы последовал указаниям своих клиентов, которые хотели довести дело до суда. Факты говорят сами за себя. Несколько месяцев назад на улице Верцингеторига в доме № 6 произошла кража, зафиксированная французской полицией: из лаборатории госпожи Манн были выкрадены секретные формулы созданных ею продуктов. "Мы бы не узнали имена воров и их нанимателей, если бы не показания женщины-химика, работающей в одной из лабораторий Страсбурга. Она ужаснулась, узнав, что стала сообщницей преступления. По ее словам, продукты, которые вы производите на фабрике в Бреда, базируются на данных, полученных в результате кражи на улице Верцингеторига. И это еще не все: некая Татьяна Попински работала у госпожи Манн. Она исчезла. А с нею исчезли и другие формулы. И вот еще: мы получили анонимное письмо, в котором сообщалось, что вы и ваш основной компаньон Уилфред Миус отправили упомянутую Татьяну Попински в США, снабдив ее десятью тысячами фунтов стерлингов в качестве вознаграждения за — как говорится в письме — кражу, которую ее принудили совершить. Отягчающее обстоятельство: ваш Миус отправил ее под вымышленным именем Августы Шлегер, родившейся в Кенигсберге, в Восточной Пруссии. Я навел справки: настоящая Августа Шлегер вот уже двадцать лет как умерла. К письму прилагалось свидетельство о смерти. Вот его копия. Еще доказательства, господин ван Эйкем? Ну вот, к примеру: трое граждан французского происхождения готовы подтвердить, что присутствовали при передаче Уилфредом Миусом фальшивого паспорта и билета на пароход так называемой Августе Шлегер. Более того, мы разыскали ее в Нью-Йорке. Вот копия ее показаний, данных в суде: она заявляет, что не поняла ничего из того, что вы и Миус принудили ее совершить. По здравом размышлении приходишь к мысли, что вы и ваш сообщник воспользовались этой несчастной, чтобы прикрыть свои кражи…"

В этот момент обвинительной речи ван Эйкем пытается защититься: да, он заплатил Татьяне Попински, потому что она была гениальным химиком и косметологом, он купил у нее…

Полли Твейтс недоверчиво подымает брови.

— Что еще за мрачная шутка, ван Эйкем? Татьяна Попински работала на улице Верцингеторига в лаборатории госпожи Манн всего лишь уборщицей: она абсолютно безграмотна и не сможет отличить химическую формулу от счета за газ. Ко всему этому, она замужем, у нее трое детей (неизвестный благодетель также оплатил их переезд в Нью-Йорк), и не может быть речи о том, чтобы она вернулась в Страсбург.