Сергей Волков - Красная Казанова

Наконец, Артемий Капитонович поднялся:

— Что ж, утро вечера мудренее…

Наутро в маленький неприметный особняк в самом центре города доставили восемь писем. Одни были отпечатаны на машинке, другие старательно выведены от руки, но все восемь начинались фразой: «Считаю своим долгом сообщить…», а далее сообщалось (да весьма подробно) о «тайном» собрании и причинах его вызвавших, о родственниках руководителя трамвайного депо. Между делом упоминалось о грубости кондукторов и задержках на линиях. Приплели даже проведённую Прохором Филипповичем, на реке за городом, выездную летучку с секретаршей Зингер. Но ничего этого ГПОТ ещё не знал. Ближе к полудню, движимый решением так или иначе выловить Кулькова, он показался на углу «Институтской».

У противоположного её края маячила, мужиков в тридцать, небольшая толпа, перед которой, с истиннорусским форсом, лихо осадил извозчик. Заквакала гармошка. До слуха донеслось пьяное:

— Эх, яблочко, куда котисьси? В ГУБЧКа попадешь, не воротисьси…

«Свадьба что ли?» — подумал главный по общественному транспорту, глядя как в пролётку набилось человек шесть. Все — толпа, седоки и возница, словно по-команде, вытянув шеи, уставились в ближайший переулок. Несколько минут длилось ожидание, но вот, толпа зашевелилась, загалдела, раздались радостные возгласы. Хлестнув свою саврасую, с вплетёнными в гриву цветными лентами, извозчик помчал, понёсся вдоль рельсов, а из переулка, нагоняя экипаж, вылетел трамвай. И хотя, нельзя не признать — технический прогресс неумолим, только и лошадь «за здорово живёшь» сдаваться не собиралась. Половину пути: и вагон, и праздные гуляки прошли, если так можно выразиться, ноздря в ноздрю. Извозчик ухмылялся всей рожей, его пассажиры улюлюкали, тыча пальцами в юную вагоновожатую, с пылающими щеками и бледной обнажённой грудью. Больше за стеклами ничего и никого видно не было. Кондуктора в салонах, скорее всего, легли на скамьи. Ещё миг и безумная скачка прекратилась. Возница стал рядом с окаменевшим Прохором Филипповичем, получил причитающиеся. Довольные аттракционом бездельники, посмеиваясь вылезли.

— Присоединяйся, гражданин-хороший, — извозчик махнул кнутовищем на ту сторону площади, где, к не уменьшавшейся очереди, уже подкатил другой «гужеед». — Всего пятиалтынный, а удовольствие, что твоя фильма.

— «Фильма»! — завопил ГПОТ, бешено сжав кулаки, ему не хватало воздуха. Опасливо покосившись на «припадочного», мужик «занукал» на, тяжело поводящую боками, лошадёнку, поворотив от греха оглобли, а главный по общественному транспорту кинулся к островерхому киоску «Соки и воды», хрипя как астматик, — Пожа… Пожалуйста…

Наблюдавшая сцену, испуганная продавщица поставила перед ним сразу два стакана сельтерской «Степан Разин». Прохор Филиппович выпил залпом оба, даже не почувствовав вкуса, и лишь понемногу собравшись с мыслями, опять, как во время инспекции с Селедкиным, подивился отсутствию милиции. Вообще, создавалось впечатление, будто те — кому следует и понятия ни имели о творящимся у них непосредственно под носом. ГПОТ и сам много бы дал, чтобы оказаться где-нибудь подальше, ничего не видеть, не слышать, но уйти было нельзя. Находясь в двух десятках шагов от института (расстоянии, не позволявшим очкарику сразу разглядеть его через свои стёклышки и улизнуть), Прохор Филиппович пристроился к круглой тумбе с наклеенной афишей.

— Кукла с миллионами. Межрабпом-фильм. В ролях: Ада Войцик… — только и успел прочесть главный по общественному транспорту и тут из ворот показался Кульков. По-учёному заложа руки за спину и нелепо выбрасывая носки, инженер шёл к киоску.

«Точно блоха, — вспомнил ГПОТ характеристику истопника. — Ишь, марширует, «академик». Ну, погоди! Ты у меня женишься! Сам, лично в ЗАГС сволоку». Всё также скрытый тумбой, главный по общественному транспорту осторожно, на цыпочках забежал изобретателю в тыл и, поборов сильное желание поддать коленом, сграбастал очкарика за шиворот. Что делать дальше он не знал, поэтому, зло сопя, предоставил Кулькову выпутываться из сложного положения самому.

— Про-прохор Филиппович, здрасьте… — интеллигент явно струсил. — А, я-я не виноват…

— Да, ты не причём!

— Нет, конечно, глупо отрицать своё участие. Только… — инженер хотел что-то объяснить, но ГПОТ уже и вправду вышел из себя, чуть не вытряхнув изобретателя из куртки.

— Ах, ты бездельник!