Вальдемар Лысяк - Цена

- Да перестаньте ко мне цепляться! – вякнул почтмейстер. – Я не имею с этим ничего общего!

- Понятное дело, что со святой водой вы не имеете ничего общего. Тем более удивительно, что говорите вы словами евангелиста.

- Какого еще евангелиста?

- Святого Матфея. Он тоже не советовал бороться против какого-либо зла, ибо, зачем же людям такие неприятности? Вот как он писал: "Не противьтесь злу, не устраивайте злу сопротивления". Сидеть на своей заднице, не стрелять, не воевать, не защищаться, а только покорно принимать любое зло – и вот тогда никаких неприятностей не будет. Так ли?

- Но я же не говорю, что… - попробовал защищаться почтмейстер.

- Говорите, таваришч , говорите, все слышали! – бесцеремонно заглушил его Кортонь. – Сопротивление – это всегда неприятности, что порождают страшную боль и заботы! Когда Советы ударили гнам в спину 17 сентября, напав на Польшу с востока, когда немцы уже забирались к нам с запада – по Бугу слышны были вопли, чтобы не защищаться, ведь русские – это освободители. Освобождали они таких, как вы! Но ведь здесь, в Руднике, вы живете не под обожаемым кацапом, а под швабским сапогом! Тем временем, снова вы агитируете за бездеятельность…

- Не он один, - напомнил Мертель, обвиняюще глядя на Малевича.

- Факт! – согласился с ним Кортонь. – Это уже наш польский позор, что столько поляков подставляет зады словно овцы! Боже упаси сопротивляться! Нужно сидеть тихо и ничем не раздражать захватчика!

- Нужно правильно переводить библейские тексты! – обрушился философ на Мертеля с Кортонем.

- Чего?

- А ничего! Хвастаетесь знанием евангелий, переполненных ошибками переводчиков. Греческий текст евангелия от Матфея веками переводили неправильно. По-гречески, предложение, цитируемое паном Мергелем, звучит так: " Не отвечайте злом на зло ", в значении – не отвечайте на зло тем же способом, которым воспользовался преступник.

- То есть как, на бомбы и снаряды отвечать нужно снежками? – спросил Мертель.

- Я думаю, апостол хотел, чтобы не бороться подлостью против подлости, - вмешался ксендз Гаврилко.

- А к чему желает вынудить нас Мюллер? – припомнил Брусь. – Именно к тому, чтобы подлость побеждать такой же мерзостью.

- Не нас, не нас! – воспротивился редактор Клос. – Мюллер разговаривал с паном графом Тарловским…

- А пан граф его условия принял… - криво усмехнулся Седляк.

- Э, нет, пан начальник! Никаких условий я не принял… Ответить ему я должен завтра, а вот какой это будет ответ – решат все.

- И, по вашему мнению, если мы все примем решение, то все будет в порядке, справедливость восторжествует?

Граф, которого этот вопрос больно кольнул, не знал, что и ответить, но его выручил Кржижановский:

- Господа, такие понятия, как справедливость…

- Весьма относительны, вы это хотели сказать, пан адвокат? – атаковал Брусь.

- Ну, до определенной степени…

- Вы ошибаетесь, относительными являются критерии красоты, но не критерии справедливости! Это эстетика является относительной сферой, но не этика!

- Это вы ошибаетесь, пан магистр. Справедливость…

И снова Кржижановскому не дали развернуть мысль. На сей раз ударил Станьчак:

- Прошу прощения, пан меценас, но вы сейчас нам будете пиздеть о справедливости меньшей, или же исключительно о большей справедливости?... Должен признать, что не уверен, каким образом справедливость делится на эти два подвида, то есть – в какой пропорции? Впрочем, говоря откровенно, я сомневаюсь, чтобы она делилась хоть в какой пропорции, здесь уж я склонен доверять Бонапарте, который сказал: " Справедливость неделима, не может быть половинной справедливости ". Тем не менее, задаю вам вопрос о разделе, ибо, зная, как вы поделили зло на большее и меньшее – я склонен был бы предполагать, что и справедливость, в соответствии с вашей юридической доктрине, подверглась раздвоению.

Сконфуженность Крижижановского достигла зенита. Заикаясь, он сказал:

- Что же… с точки зрения права… Или вы спрашиваете, потому что…

- Спрашиваю я из банального любопытства, пан Кржижановский. А точнее – из его второй разновидности.

- Второй разновидности?...

- Ну да, второй. Которая не приводит спрашивающего в ад. Так все же – какая справедливость является большей, а какая – меньшей?

- Пан профессор, справедливость… полноценная справедливость может существовать лишь тогда… то есть, она должна существовать тогда, когда у основ…

Продолжать бубнить Кржижановскому помешал Малевич: