Александр Покровский - Кот (сборник)

Но ум!

Но мой собственный ум не перестает меня поражать.

И потрясать.

Вообразите, в момент беспорядочного бегства он занят поиском синонимов слову «санкюлот».

И он их находит. Это слова «голодранцы», «засранцы» и «пролетариат».

Я думаю, они могут быть употреблены в качестве ругательств.

И адресованы они должны быть тем убожествам, кто преследует другое существо за нетрадиционное использование старой кроличьей шапки.

Через какое-то время я вернулся, конечно.

Через ту же форточку.

И, когда я вернулся, у них царил мир, как в полевом госпитале: шапка лежала на своем обычном месте, и все ухаживали друг за другом, как это бывает с калеками, – поправляли постели, читали незрячим письма и рассказывали сны.

Я успел как раз на сны.

Говорил мой хозяин:

– …и по пустыне. И в этой пустыне где песок, где камень. И вот я иду там, где много камней. То есть не по камням, конечно, через пустыню проложена дорога, вот по ней я и иду. Вокруг никого, и вдруг сзади меня догоняет грузовик. Ничего не было – и вдруг грузовик. Мне становится страшно. Я бегу от него, а он за мной! Догоняет. Я устал. Останавливаюсь. И грузовик тоже останавливается. Я пошел – он поехал. Я остановился – он застыл. Тишина. Жара. Подхожу к нему, а он с затемненными стеклами. Кто за рулем – не разглядеть. Я беру палку – и по колесам, по кузову. И тут он поехал на меня. Я свернул с шоссе и бросился в пустыню – он за мной. Я петляю – он не отстает. И вот, откуда ни возьмись, возникает дом. Огромное здание. У него есть внизу узкий вход. Я ныряю туда, потому что уверен, что на той стороне есть такой же выход. Пробегаю по узкому коридору, выскакиваю наружу – и там меня ждет все тот же грузовик. Все. Я теряю сознание. Очнулся – лежу на больничной койке. Осматриваюсь – справа никого. Свет рассеянный и идет откуда-то сверху. Слева сидит человек в очках. «Вы чувствуете себя хорошо, – говорит он, – и я предлагаю вам прогуляться». И я действительно чувствую себя хорошо. Встаю и иду за ним. Место странное. Ему будто чего-то не хватает. Никак не пойму чего. Комнаты, коридоры, люди. Они молча кивают моему спутнику. Все очень заняты. Странный свет. «Мне нравятся люди вашего склада, – обращается на ходу ко мне мой спутник, – они надежны. Я как раз собираю таких. Вы их видите. Они идут нам навстречу. Это ученые, мыслители, поэты. Словом, люди нетрадиционного мышления. У меня тут целый город. Я купил землю в пустыне и перенес сюда свою резиденцию. Что будет, если положить на песок полый керамический шар, а потом начать убирать из-под него песок? Правильно, шар будет закапываться. У меня здесь сотни таких шаров диаметром до ста метров. В них мы и живем. Под песком. Между шарами гибкие переходы, наверх ходят лифты. Свет поступает с поверхности через систему зеркал. Вентиляторы гонят под землю воздух. Электричество я получаю от Солнца, ветра, атмосферного электричества и от таких маленьких проволочек: одна проволочка жарится на раскаленном песке, а другая находится на глубине сто метров.

Воду я выжимаю из воздуха и беру из подземных рек. Нечистоты и мусор утилизирую полностью. У меня лаборатории, лаборатории, лаборатории. Я покупаю людей, их мысли, их изобретения, их проекты, способности. Я плачу хорошие деньги. У меня живут семьями. У меня сады, водопады, бассейны, хорошая, здоровая еда.

У вас неплохие администраторские способности. Хотите ко мне? Обещаю, скучать не придется».

Что-то во мне взбунтовалось. Захотелось бежать.

«Нет-нет, не к чему бежать. Наверху пустыня. Заблудитесь и умрете. У меня никого силком не держат. Не захотите – очнетесь на том самом месте, где вас догнал грузовик, и до конца жизни будете думать, что все это вам приснилось».

И я сказал: «Нет».

– И что дальше?

– Проснулся.

– Вот это да.

Я тоже так думаю.

– А мне однажды снилось вот что, – вступает Шурик: – Идем мы под водой и вдруг получаем радиограмму: взорвался вулкан, и пепел затмил солнечный свет на три месяца. Началось обледенение. Нам предлагается идти в базу на всех парах, а то затрет льдами. И мы как помчались в базу – только свист стоит. А на экране видно, как быстро нарастают льды. И мы летим, а проход между льдами все меньше и меньше. Чувствуем: не успеваем. Тогда всплываем, топим корму и на скорости вылетаем на лед. И сначала лед под лодкой ломается, а потом достигает такой толщины, что даже не проминается, а лодка становится такой маленькой – не больше телеги, и мы все вылезаем и тянем ее дальше до базы на лямках, как бурлаки.