Джулиана Маклейн: Цвет надежды

В моем мозгу зазвенели тревожные колокольчики. Она ведь знала, что я на рассвете поеду с Джекобом на рыбалку. Что это, игра? Надия просто решила мне помешать? Или я уже сошла с ума, раз так думаю?

Ее лицо было мучнисто-белым, в испарине, поэтому я побежала к себе и схватила телефон. Дрожащими пальцами я отыскала домашний номер Джекоба и позвонила. Он ответил через два гудка.

– Джекоб? Это Дайана.

– Эй. Что-то случилось?

– Да, с Надией. Ей трудно дышать, и она жалуется на сердце.

– Немедленно звони по 911, – велел он. – Потом отопри входную дверь. Через три минуты я буду у тебя.

Верный своему слову, Джекоб вошел в наш дом ровно через три минуты и взбежал наверх по лестнице.

– Где вы?

– Здесь! – крикнула я. Я сидела на краю кровати Надии и держала ее за руку, когда он появился в дверях в черных пижамных штанах и сером свитере. В руке он держал черный матерчатый рюкзак.

Я быстро встала и отошла, чтобы он сел возле Надии.

– Как дела? – приветливо и спокойно поинтересовался он – словно все было под контролем. Я была готова обнять его за это.

Надия приложила руку к груди.

– Неважно. Я не могу дышать. Все как было в прошлый раз.

Джекоб взглянул на меня:

– Ты позвонила по 911?

– Да, они уже едут.

Он сунул руку в рюкзак, вынул оттуда стетоскоп и закрепил манжету на руке сестры.

– Все будет нормально, – сказал Джекоб, вставляя в уши наконечники-оливы. – Просто постарайся расслабиться.

Он быстро сжал несколько раз грушу, закачивая воздух в манжету. Мы с Надией притихли, пока он слушал пульс на сгибе ее руки и смотрел на показания манометра.

Липучка с треском разъединилась, когда он снял манжету.

– Моя малышка, – сказала Надия. – С ней все в порядке? Я не чувствую, как она бьет ножкой, с тех пор как все началось.

Джекоб приложил стетоскоп к ее животу. Закрыв глаза, чтобы сосредоточиться на слухе, он переставлял его с места на место. Мы напряженно ждали, когда он скажет нам хоть что-нибудь.

Наконец он открыл глаза.

– Все нормально. Должно быть, она спит. Все-таки сейчас середина ночи, – сказал он Надии с улыбкой, и это помогло ей расслабиться.

– Ты не возражаешь, если я взгляну на твои ноги? – Он встал и откинул в сторону одеяло.

Я удивилась, увидев, как опухли у сестры ноги. Ясно было, что это ненормально, даже для беременной женщины. Джекоб ничего не сказал. Он просто накрыл Надию одеялом и сел рядом с ней.

– Сейчас прибудет «Скорая помощь».

И тут же я увидела в окно вспышки огней и побежала вниз, чтобы встретить парамедиков.

Разумеется, я винила себя за то, что случилось с Надией в ту ночь. Конечно же, у нее заболело сердце из-за нашего спора. Хотелось бы мне отмотать назад время, но это, увы, невозможно. Так что мне оставалось лишь сидеть в больничном холле и тихонько молиться, чтобы все прошло благополучно.

Прошло почти два часа с тех пор как парамедики унесли на носилках Надию из моего дома. С ними отправился и Джекоб. Я ехала за «Скорой помощью» на своей машине. В больнице он обещал держать меня в курсе насчет состояния Надии, но до сих пор так и не вышел. Я беспокоилась все сильнее.

Съежившись в кресле, я прислонила затылок к стене и закрыла глаза.

Вероятно, я задремала. Точно не знаю.

– Дайана…

Я подскочила от неожиданности, потому что чья-то рука трясла меня за плечо. Открыла глаза. Надо мной стоял Джекоб в зеленом костюме хирурга.

Моментально придя в себя, я спросила:

– Как она?

– Боюсь, что неважно. – Он сел рядом со мной. – Она находится в палате интенсивной терапии, потому что у нее снова сердечная недостаточность. В легких много жидкости, и мы пытаемся ее откачать. Делаем все, что возможно, чтобы ее состояние стало стабильным.

– А что с ребенком?

– Я говорил с акушеркой, – сказал он, – у ребенка глубокая децелерация, то есть сердцебиение надолго замедляется, и нас это беспокоит. В общем, ребенка нужно спасать. Надии требуется как можно скорее делать кесарево, но для этого нужно, чтобы у нее была стабильность. Ситуация сложная.

Я закрыла лицо руками.

– Господи. Я во всем виновата. Вечером мы с ней поругались.

– Ты не виновата, – заверил он меня, сжав мое плечо. – Ее сердце в плохом состоянии. Такой приступ мог случиться от чего угодно. Хорошо то, что ребенку уже тридцать две недели, так что у нее хорошие шансы.

– Но что с Надией? – спросила я. – Сможет она перенести операцию, раз у нее такое слабое сердце?