Сергей Сакин (Спайкер) - Умри, старушка!

Уже отливая (вы заметили, как я часто это делаю? Это потому, что пива много пью!), я слышу шум короткой ссоры, переходящей в секунду в рев атаки, и понимаю, что конфликт-таки состоялся. Быстро застегиваю ширинку (да, да! — несколько капель попадает в трусы!:() и выскакиваю в скверик, чтобы присоединиться к вечеринке. Какой-то бурундучок проносится мимо, и я ставлю ему подножку — бедолагу просто размазывает по асфальту. Один готов. Для верности я бью его несколько раз по глупой голове и по ребрам, а подумав секунду, еще и прыгаю, пятками вниз, ему на поясницу, на почки. Раздается фирменный заряд — Доунт стоп Хулиганз! — и я вижу, что все кончено. Несколько гопников пробегают мимо меня, остальные валяются крестами. Правые ребята не курят бамбук! Зарвавшиеся недоумки нахамили не нам, а всему Нашему Городу, и мы их наказали, примерно, как надо.

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на радующую глаз картину — спины убегающих врагов — КРАСОТА! Но приятный вечер меркнет у меня в глазах, и асфальт, резко поднявшись, бьет меня по носу.

Один из наших поймал такси и везет меня, отмудоханного, домой. Сейчас его волнует только то, как он посмотрит в глаза моей матушке, когда предъявит ей такого сынулю — грязного, окровавленного, пьяного. Я его утешаю (успокаиваю), что предки мои нынче далеко. Одновременно я языком провожу по губам и по зубам — все цело, отлично.

«Че было-то?»

Оказывается, рассказывает мне боец, идущие за нами хвостиком карлики решили отличиться и запустили по отступающему врагу тяжелой артиллерией — единственной на всех бутылкой. Сил у малолетнего гренадера не хватило, и он угодил стеклом аккурат мне в темечко. Ну не гад ли? Мудаки, блядь, суки!

Ладно, главное — это было достойное ранение в боевых действиях. Теперь домой, спать. Завтра — похороны.

…На Лялечку разозлиться — всегда было пара пустяков. На нее можно твердо рассчитывать — что все будет с точностью до наоборот, или, как минимум, — просто через жопу. Плюс кривые руки, в которых ничего не держится.

Бдзззз-ыыыххххххххх!!! И бутылки как не бывало! Ну, овца! Лялечка хлопает глазами и начинает хихикать, как игрушечный мешочек со смехом. Эта ее обычная защита, когда она что- то спарывает — начинает ржать или бычит в ответку, как датый грузчик. Мало того, что бутылка была последняя, так она еще и была большая, двухлитровая, не бутылка даже, а бутыль, оплетенная вокруг соломой, с безумно вкусным содержимым. Чтобы непроизвольно не засадить Лялечке в ее кукольный глаз, я отворачиваюсь, смотрю вниз, на брусчатый тротуар, потом вверх — на сине-черное небо с большими звездами и большим лимоном Луны. Потом провожу взглядом по треугольнику лиц вокруг меня: Ляля, Катя-Девушка, Псина. Глаза у чикс и у брата такие, что мне, по-хорошему, должно быть стыдно. А так — злоба просто исчезает без следа. И остается пряное ощущение этой ночи, которая — прямо из детских книг про Айвенго и Робина-Хорошего. Романтика + Приключения и мы — в центре старого-старого красавца-города, и булыжник под ногами такой теплый, что разлетевшееся из осколков вино сразу высыхает и, высыхая, терпко пахнет глинтвейном.

Хорошо, что сегодня почти полнолуние — через несколько часов нам переходить границу, через лес и реку. Через несколько часов мы вырвемся на просторы из барака. Врут СМИ, что в России и Польше уже капитализм (они вообще всегда врут). Достаточно посмотреть на рожи соотечественников. Произошли они все не от обезьяны, а от собаки. От Шарика. Поляки в этом смысле на русских похожи, как братья. Да мы и есть братья. Мне вдруг представляется: вот я, только другой, оставшийся, не совершивший сделку с РогШпе. Двойник появляется в голове настолько явственно, что пробегает мороз, как если кто-то ледышкой проведет по спине. Лицо его в тени под козырьком бейсболки, и не разобрать — избит он кем-то, или офис заштриховал ему синяки под глазами. Горькая складка у губ. Руки — худые до костлявости. Я вообще не атлет, но сам знаю, что там, где у всех людей одна жила, у меня — две. Но двойник совсем уж какой-то… не, это не я. Похож просто… Да и за неделю Европы, пусть и Восточной, за неделю захватывающего дух восторга от своей жизни, от иррациональной зависти самому себе, я, хотя и ел раз в день, потяжелел на несколько кг тугого мяса. Я выгоняю непохожего двойника из черепа и еще раз оглядываю друзей — они все смотрят на меня и ждут. Одно из моих погонял в «нашем» кругу — «писатель». Если у меня становится неприсутственное лицо — жди байки. Но не сейчас.