Пьер Пежю - Маленькая Обитель

— Месье Воллар может прийти с минуты на минуту, — уточнила мадам Пелажи, закуривая сигарету и резко выпуская дым через ноздри.

Получив предложение подождать, Тереза потопталась на месте, потом тоже зажгла сигарету и застыла перед застекленной дверью. Прошел час, затем два. Мадам Пелажи не удивлялась, не задавала вопросов, она понимала.

Даже для того, чтобы убить время, чтобы отвлечься, Тереза ни на секунду не склонилась над книгами. Казалось, для нее книги не существуют. Не могло быть и речи о том, чтобы прочитать название, ненароком погладить обложку или наугад пробежать глазами страничку текста.

Стоя у выхода, в какие-то моменты даже протягивая руку, чтобы открыть дверь, она спохватывалась и продолжала ждать с невозмутимым видом, тихонько наблюдая за тем, как по маленькой площади туда-сюда мельтешат прохожие, а в лавку входят покупатели, вынуждающие ее слегка отстраниться, тогда как другие выходят из нее со своими книгами.

Свою большую, очень тяжелую сумку она держала, крепко прижав ее к груди. В глубине этого пахучего вороха находилась ее тетрадь на пружинке. Вдруг она проворно сунула в сумку руку, достала слегка помятую и истрепанную тетрадь, но не решилась открыть ее, ограничившись лишь тем, что тетрадь была теперь при ней, как талисман, как смехотворный щит, исписанный магическими заклинаниями. Поперек одной страницы она написала: «Загадка тел. У каждого тела — своя загадка». Но здесь были также другие, более пространные изречения, записанные кое-как, кусочки, вырванные из того или иного текста: «Несчастье каждого человека своего рода капля воды в море. Однако каждая капля воды сама по себе подобна морю». Или еще: «Завидовать всем тем, кто идет ко дну. Но слишком тяжело видеть, как они тонут… ПЕЧАЛЬНО И НЕВАЖНО».

Минуту спустя Тереза снова сунула тетрадь в сумку и стала ждать.

Когда Воллар вошел через заднюю дверь, он тут же узнал фигурку молодой женщины, которую разглядел, казалось, через бинокль, повернутый в обратную сторону. Тереза со спины. Тереза против света, такой он увидел ее в первый раз.

Тяжело шагнув несколько раз, он оказался позади нее. Она резко обернулась, едва не бросилась к нему, но удержалась, как будто уже не понимала, зачем пришла. Книготорговец никак не приободрил ее. Огромный человек, опустив руки, ждал.

— Ева?

Тереза поспешила сообщить ему новости:

— Все еще в специализированном центре, да, и еще надолго. По-прежнему не произносит ни слова. Но очень тихая. Послушная. До удивления. И очень слабенькая. Почти ничего не ест. Подносит пищу к губам, держит во рту, ждет, пока ей скажут, что нужно проглотить. Иногда она теряет сознание, как и предвидел доктор. Страдает, наверное, когда все ее черты искажаются, а тело становится несгибаемым. Но ей уже лучше, лучше. Она подходит, когда ее зовут. Гуляет по парку. Любит разглядывать все вокруг, собирать какие-то вещи на земле. Они занимаются с нею. За ней хорошо ухаживают.

— Я знаю… Вы хотели видеть меня?

Воллар сердито откашлялся.

Тереза слегка покривилась, но в конце концов изложила цель своего визита. Объяснила, что больше не может бывать в специализированном центре каждый день и даже часто! Кстати, она только что получила работу в километрах от города, в километрах от Обители. Место более или менее постоянное, прилично оплачиваемое, но действительно очень удаленное. У нее почти не осталось денег. И тогда, в очередной раз, она — продавщица, официантка или кассирша. А в лучшем случае снова будет работать в баре, по целым дням и ночам, за кассовым аппаратом…

— Вы же понимаете, месье Воллар, не так ли? И тогда я подумала о вас. Сказала себе, что, быть может, поскольку вы один в этой местности знаете ее и так заботились о ней… Понимаете? Одно посещение время от времени. Если у вас есть свободное время, в воскресенье, например… Там, вчера, я написала письмо, подписала бумаги, указала ваше имя. Все в порядке. Вам разрешено видеть ее, иногда водить на прогулку. Понимаете?.. А мне необходимо уехать. Я приступаю завтра…

Рассерженный Воллар потирал ладони, массировал себе фаланги пальцев.

Вдруг Тереза, не задумываясь, накрыла своими маленькими ладошками кисти Воллара, сложенные в большую костистую связку, покрытую коричневыми пятнами и рыжими волосами, и впилась в нее, как в заросшую лишаем скалу. И Воллар позволил ей сделать это. С мужчинами Тереза была способна на такие смелые непроизвольные действия. Смелость легко достижимая, потому что ей было абсолютно наплевать на них! Очень рано простившись с детством, Тереза усвоила, что с мужчинами она может позволить себе делать все, что хочет. Но чего, в сущности, хотела, в точности не знала совсем.