Макс Фрай - Большая телега

— Не полная. Думаю, я примерно знаю, как все это работает — таро и другие мантические практики. Потом, если захочешь, расскажу.

Он покосился на меня с каким-то подозрительным благоговением, поспешно кивнул и продолжил:

— Вопрос у меня был простой: бежать лечиться, пока жив, или само пройдет? И вот она, вся такая крутая, разложила карты, в две линии — ну, типа, два варианта развития событий: если я пойду сдаваться докторам и если не пойду. А я смотрю, одна карта заметно меньше остальных и рубашка у нее просто зеленая, без узора. Оказалось — твоя старая визитка…

Зеленая, значит. Да, были у меня такие, лет десять назад или даже больше, когда я у Татки в полиграфической фирме подрабатывал. Их всего несколько дюжин сделали, всех цветов радуги, — это мы, собственно, качество печати на разной бумаге тестировали. Надо же! Не думал, что они еще у кого-то сохранились… Ладно, не важно. Что он там рассказывает?

— …ничего не понимает, глазами хлопает. Типа — а откуда у меня это? И кто такой вообще этот Эдо Ланг? Фокусник?

Дурацкое у меня все-таки имя. Но хорошее. Смешное. Действительно цирковому фокуснику подошло бы — по крайней мере в таком виде, с отрезанным «уардом» и подклеенным шутовским «о», потому что «Эдуард» это вообще ни в какие ворота, о чем мои родители думали, интересно? Вроде я им тогда еще ничего плохого сделать не успел. Авансом, что ли?..

— Я тебя описал, а она, когда услышала про белые глаза, говорит: «А, ну так это Мишка Плотников из нашего журнала, не знала, что у него такой дурацкий псевдоним».

Ага. Все сначала думают, что Эдо Ланг псевдоним. А на самом деле мои псевдонимы — простые русские имена типа Михаила Плотникова, которыми я подписываю переводы, журнальные статьи и прочую фрилансерскую дребедень. И ведь ни разу в жизни не сделал ничего такого, чтобы было стыдно поставить свое настоящее имя, просто оно выглядит совершенно неуместно, сразу кажется, что подписанный текст — стеб и шарлатанство. Поэтому на долю Эдо Ланга остались картинки. Оно даже и хорошо: все сразу понимают, что я иностранец, и проникаются безмерным уважением.

— И тут я совсем офигел, потому что бабка с Мойки говорила о белоглазом человеке, у которого много имен, и у тебя, выходит, много. В смысле, больше одного. И еще визитка твоя в карточной колоде. Знаешь, на какое место она легла?

Вопросительно приподнимаю бровь. Я про этот эффектный мимический жест давным-давно в какой-то книжке вычитал, там самый крутой герой только так и задавал вопросы, не снисходя до устных формулировок. Я тогда впервые в жизни восхитился поведением книжного персонажа, а вопросительный подъем брови разучил перед зеркалом и до сих пор пользуюсь. Это я к тому, что вроде умный-умный, а местами до сих пор придурок, каких поискать. Сам поражаюсь.

Так что я вопросительно приподнимаю бровь, и Феликс говорит:

— На место карты, которая указывает на способ решения проблемы. В той линии, где я не иду по врачам. А результат там знаешь какой? Мир. В смысле, Вселенная. Это…

— Я знаю значение двадцать первого аркана, — говорю. — В трактовке Алистера Кроули и Хайо Банцхафа. И еще каких-то безымянных интерпретаторов. Но все, по большому счету, объясняют одно и то же разными словами, с разной позиции и для разной аудитории… Неважно, в общем. Прекрасный результат, аж завидно. А как насчет той линии, которая про докторов?

— Нищета, болезни и самообман, — смеется. — Нет, правда, там такой ужасный был расклад, что моя подружка даже объяснять подробно не стала, сказала: «В ближайшие полгода даже к зубному и на массаж не ходи, на всякий случай, от греха подальше. А Мишку Плотникова найди обязательно, он что-то очень важное для тебя сделает. Может быть, даже чудо — с учетом того, что его визитка в моей колоде оказалась, знал бы ты, как я аккуратно с картами обращаюсь, сам бы понял, что такое невозможно». Ну, я ей на слово поверил, что невозможно, потому что и без того уже офонарел, вспомнив бабку с Мойки и вообще все.

Ну что ж, мальчика можно понять. Я бы, пожалуй, все равно не повелся, так я и к гадалкам не хожу, а когда сами предлагают, вежливо отказываюсь. Предпочитаю формировать свою персональную картину мира без посторонней помощи. А так-то — да, эффектная история с визиткой в гадальной колоде, ничего не скажешь.

— И тогда, — сказал Феликс, — я начал собирать информацию о тебе.

Я чуть кофе не поперхнулся.

— Ну а как еще? — виновато говорит он. — С одной стороны, какая-то дурная мистика, самому стыдно, что все это имеет ко мне какое-то отношение. С другой стороны, меня колбасит, чем дальше, тем хуже. И бабка эта. И твоя визитка. И сны вдруг стали сниться такие, что потом полдня крышу на место ставить приходится, да и то с переменным успехом. Подземные лабиринты и прозрачные деревья, растущие из воды, город какой-то на вершине горы, туман, ползущий по улицам, разноцветный ветер, зеркальное небо и мое отражение в этом небе — как же мне стало хорошо, когда я его увидел! И как хреново, когда проснулся дома, как будто сердце из меня вынули, а убить забыли…