Макс Фрай - Большая телега

Этот мальчик — ладно, один Ольгин ухажер меня натурально зарезать собирался, по пьянке, понятно. Большой души и компактного ума человечище, где она только их находит? Я не шибко высокого мнения о человечестве в целом, но Ольгины воздыхатели — просто какой-то паноптикум. Взять хотя бы эти вот шестьдесят кило несказанной красоты в малиновых кедах. Хорошо хоть драться не лезет, а то поперли бы меня из отеля за кровавую расправу над младенцем. А я отсюда пока никуда съезжать не хочу. Здесь дешево и бесплатный вай-фай в углу живет, я бы им еще неделю попользовался, у меня заказ срочный, и городок мне понравился, отлично дышится здесь, хоть насовсем переезжай.

— Оля, — продолжает меж тем мой незваный гость, — сдала мне твой блог, тот, где «Новый Марко Поло». Ты на нее не сердись, она в нарды продула, а играли на желание. Она, подозреваю, думала — поцелуем отделается, с ней все на поцелуи играют, а я твои координаты потребовал. Делать нечего, долг чести, у нее выхода не оставалось… Мне, кстати, ужасно понравилось, особенно: «У жителей города Халле черная кожа, и они ходят налегке; у путников, прибывающих в город Халле с востока и запада, белая кожа, и они волокут за собой чемоданы на колесах, а говорят они все не по-нашему». И еще: «В Тюрингии живут работящие люди, здесь делают желтый цвет и ветер для всей страны». Я, когда ехал в поезде, убедился, что все правда: всюду, до горизонта, поля, засаженные желтыми цветами, и ветряки крутятся. Желтый цвет и ветер, так просто и так здорово!

Я с облегчением понял, что рыцарский турнир отменяется. И одновременно окончательно перестал понимать все остальное. В частности, откуда все-таки он взялся на мою голову. И какого черта.

— Хорошо, — говорю, — ладно, блог, предположим. Ну и читал бы себе на здоровье. Я-то тебе зачем? И, собственно, как ты меня нашел? Я сам еще три дня назад не знал, что меня сюда занесет. А ты прямо в отель явился.

— А я тебя выследил. Я хороший сыщик. Говорю же, не бросай меня в Рейхенбахский водопад!

Мальчик наконец расслабился, и улыбка стала обаятельной, я бы сказал, даже обезоруживающей. Настолько, что я, пожалуй, готов продолжить разговор. Все равно позавтракать собирался.

— Значит, так, — сказал я. — Фрюштюк я, понятное дело, проспал. Поэтому сейчас пойду в кафе. Хочешь — присоединяйся. Расскажешь, как ты меня нашел, это действительно интересно. А потом объяснишь, на кой черт тебе это понадобилось.

— У меня есть просьба, — честно предупредил он. — Огромная!

— Вот ее отложи напоследок. После третьей чашки кофе я добрею, примерно как Карабас-Барабас на сороковом чихе. Подожди меня тут, я оденусь и выйду. И не смотри так, никуда я не сбегу. Не настолько ты грозен, чтобы из окна третьего этажа от тебя удирать.

Одевался я нарочно медленно, пусть понервничает. Я иногда люблю помучить людей, особенно непрошеных утренних визитеров. И ведь нигде от них не скроешься, вот что поразительно.

Зато, когда я спустился в холл, мальчик аж подпрыгнул от облегчения. По улице не шел — летел, не касаясь земли. Трещал без умолку, рассказывал какие-то новости из жизни общих знакомых, но я слушал вполуха, тембр голоса у него ничего, не противный, на нервы не действует, вот и ладно.

— Пришли, — сказал я. — За что люблю маленькие города: селишься ради экономии практически в жопе, а до центра — пятнадцать минут пешком.

Но мальчик меня не слушал. Застыл столбом, уставившись на вывеску, даже рот распахнул, как скверный комик, пробующийся на роль простака.

— Ты чего? — спрашиваю. — Лучшее кафе в городе, они, прикинь, тростниковый сахар подают, в смысле коричневый, это же…

— «Феликс»! — выдохнул он. И повторил: — Феликс. Круто!

Я пожал плечами. Название как название, ничего особенного. А вот терраса на холме, с видом на крыши Нижнего города, весьма выдающаяся, но он на нее пока даже не посмотрел.

— Меня так зовут, — объяснил наконец. — Ты не спрашивал, я не сказал. А все равно ты привел меня сюда. Обалдеть.

Тоже мне великое чудо. Со мной таких совпадений происходит полсотни на дню, и что с того? Но вслух я ничего говорить не стал. Пусть себе радуется «знаку судьбы». Невинная, в сущности, блажь. Я сам такой был, потом надоело. И ему когда-нибудь надоест. А может, и нет, не так уж много в жизни духоподъемных развлечений.

— Кофе, — требовательно сказал я. — Кофе, кофе, кофе. Тассе кафе!

— Яволль! — аутентично согласился Феликс. И наконец-то сдвинулся с места. Слава тебе господи.