Энтони Бёрджес - Мед для медведей

– Дядя Павел, – добродушно сказал Борис, – замолчи. Мешаешь слушать музыку. – Как раз звучала «Горячая пятерка» Джонни Сент-Сира.

– Я не буду молчать, – возмутился Пол. – Имею такое же права голоса, как и все остальные. У меня даже больше прав, поскольку я здесь старше всех. Конечно, рома нет. Зато есть водка. Это можно сделать и с водкой.

– Послушай, папаша, – вмешался Алекс, – Толстой жил очень давно. С тех пор многое изменилось. Мы теперь стали более цивилизованными.

– И меньше декадентами, – сказал Пол.

– Как угодно, папаша, – отмахнулся Алекс. Он прижал к себе Анну и сделал внушительный глоток коньяка. Анна улыбнулась. Джонни Сент-Сир сыграл коду, музыка смолкла, и пластинка громко зашипела. Ее следовало перевернуть.

Сергей что-то сказал по-русски. Алекс покачал головой и ответил: «Нет». После чего все дружно посмотрели на Пола.

– Вы о чем? – поинтересовался он.

– Не важно, – сказал Алекс. – Главное, тебе надо усвоить, папаша, что ничего у тебя не выйдет. В этой квартире не будет войны и мира.

– Может быть, объяснишь?

– Видишь ли, папаша, нам нужен мир, а не война, сечешь? Потому что, если ты свалишься, начнется самая настоящая война. Джекки Кеннеди дунул в свисток, и упала бомба. – Алекс картинно простер левую руку в сторону и издал несколько утробных звуков, которые должны были означать рушащуюся цивилизацию. – Международный скандал, вот как это будет называться.

– Ерунда, – возразил Пол. Головная боль немного утихла, и он воспрянул духом. – Я скажу вам, что решил сделать. Я бесплатно дам дрилоновое платье тому, у кого хватит решительности сесть на подоконник, свесив ноги за окно, и выпить залпом бутылку водки. Понятно? Переведи. – Но Алекс только покачал головой и не проронил ни слова. Пол решил повторить ту же самую фразу по-французски, обращаясь к Владимиру, но на середине запутался и не сумел добраться до конца. Его французский явно был не на высоте.

Пьер, он же Петрушка, заулыбался, взял Пола за руку и рывком поставил на ноги. Раздалось несколько одобрительных возгласов. Алекс, все это время сидевший на полу, громко запротестовал:

– Я этого не допущу, неужели непонятно? – Он сделал попытку встать, но Борис и Федор его не пустили. Для верности они его уложили на пол, один бесцеремонно сел на ноги, другой навалился на грудь. Оба молодца худобой не страдал, и Алекс, придавленный изрядной тяжестью, беспомощно лежал на полу и злобно ругался. Анна разыскала полную на три четверти бутылку водки и, хихикая, протянула ее Полу. Тот напыщенно изрек:

– Отлично! Мы, старики, вполне способны доказать вам, зеленым юнцам, что у нас еще есть порох в пороховницах.

Окно было достаточно большим. Так было специально задумано государственными строителями, но не для того, чтобы в квартире стало светлее, а чтобы сэкономить дефицитные кирпичи. Пол сдвинул вверх раму и осторожно выглянул на улицу. Он припомнил, что в «Войне и мире» дело происходило на третьем этаже. Здесь было намного выше. За окном мирно дремала теплая летняя ночь. Скоро должен был наступить рассвет. Черные силуэты зданий, бесформенные тени, тусклые огни. Почувствовав легкую дурноту, Пол отошел подальше. Нет, черт возьми, этого он сделать не сможет. В конце концов, он уже далеко не юноша, нельзя требовать так многого от мужчины средних лет.

Надежно придавленный Алекс подал голос:

– Не надо, не делай этого, папаша.

– Ладно, в конце концов… – забормотал Пол, лихорадочно соображая, как бы без особых потерь выйти из неловкого положения. Ну тут его взгляд упал на Анну. Ее тонкие губы растянулись в коварной усмешке. Она встряхнула бутылку, затем медленно взяла ее за горлышко, перевернула и, не сводя глаз с Пола, сделала движение, которое должно было имитировать совокупление. – Ты своего добилась, сука, – сказал Пол. – Дай мне эту чертову бутылку.

Все происходящее ему не нравилось. Ему совершенно не хотелось лезть на подоконник, который был слишком уж узким, гладким и покатым, тем более что рама до конца не поднималась и приходилось очень низко пригибать голову. На ум пришло сравнение с приговоренным к казни узником, на которого вот-вот обрушится безжалостная гильотина. Пол крепко держался руками за подоконник, стараясь утроиться понадежнее. Где-то позади, уже без всякой надежды в голосе, Алекс продолжал бубнить одно и то же:

– Прекратите, немедленно прекратите. Я здесь хозяин, и я требую…

Пол свесил ноги вниз и так плотно прижал их к стене, что почувствовал трещину в кирпичной кладке. Ему услужливо протянули заранее откупоренную бутылку. Пьер икнул и убрал руки. Больше никто не поддерживал Пола. Ему никогда еще не было так страшно. Теперь он мог надеяться только на себя. Он поднял бутылку, но его голова была плотно прижата к нижнему краю рамы. Он не имел возможности запрокинуть голову, чтобы сделать глоток.