Чимаманда Адичи - Половина желтого солнца

Диктор объявил по-английски с акцентом хауса: пассажиры, прибывшие рейсом из Лондона, приглашаются на посадку на рейс до Лагоса. Ричард вздохнул с облегчением.

– Приятно было побеседовать. Jisie ike [64], – сказал он.

– Спасибо, сэр. Привет Кайнене.

Ннемека направился к своей стойке, Ричард взял портфель… и вдруг боковая дверь распахнулась, вбежали трое в зеленой армейской форме и с винтовками. Ричард удивился: к чему так врываться, нет бы войти спокойно – но тут увидел их дикие, налитые кровью, невидящие глаза.

Первый солдат потрясал винтовкой:

– Ina nyamiri! [65] Где здесь игбо? Кто из вас игбо? Где неверные?

Взвизгнула женщина.

– Ты игбо. – Другой солдат указал на Ннемеку.

– Нет, я из Кацины! Из Кацины!

Солдат двинулся к нему через зал:

– Скажи «Аллах Акбар!».

Весь зал умолк. Ричард почувствовал, как холодный пот заливает глаза.

– Скажи «Аллах Акбар», – повторил солдат.

Ннемека упал на колени. Ужас превратил его лицо в маску. Он не станет говорить «Аллах Акбар», его выдаст акцент. Пусть все-таки скажет, думал Ричард, пусть хотя бы попробует, пусть хоть что-нибудь случится, нарушит удушливое молчание. И тут грянул выстрел. Грудь Ннемеки пробило навылет, брызнула кровь, и Ричард выронил записку.

Пассажиры распластались на полу, попрятались за кресла. Кто-то кричал на игбо: «Мама, мама, о-о! Бог этого не допустит!» Оказалось, бармен. Один из солдат подошел к нему, выстрелил и тут же принялся палить по бутылкам. Запахло виски, кампари и джином.

С каждой минутой солдат становилось больше, раздавались выстрелы, бармен корчился на полу, из горла рвались хрипы и бульканье. Солдаты выбегали на взлетную полосу, врывались в самолеты, выводили пассажиров-игбо, строили в ряд и расстреливали, а тела бросали посреди полосы, и на пыльном черном бетоне пестрела одежда. Охранники в форме, скрестив на груди руки, наблюдали бесстрастно. Ричард обмочился, в ушах звенело.

Оскорбительное наименование для игбо на языке хауса.

Он едва не опоздал на свой рейс: пока остальные пассажиры, спотыкаясь, семенили к самолету, он стоял в стороне – его рвало.

Сьюзен встретила Ричарда в банном халате. Волосы ее, тусклые, нечесаные, были небрежно перехвачены на затылке и открывали пунцовые уши. Ее нисколько не удивил его нежданный приход.

– Вид у тебя усталый. – Сьюзен дотронулась до его щеки.

– Я только что из Лондона, летели с пересадкой в Кано.

– Неужели? Ну и как свадьба Мартина?

Ричард оцепенел на диване, поездка в Лондон начисто стерлась из памяти. А Сьюзен не замечала его состояния.

– Капельку виски и много-много воды? – спросила она, уже наполняя бокалы. – В Кано есть на что посмотреть, правда?

– Да, – послушно согласился Ричард, хотя на самом деле ему хотелось рассказать, как странно было видеть шумные улицы Лагоса с машинами, автобусами, торговцами, – улицы, где жизнь шла своим чередом.

– Не понимаю я этих северян: готовы иностранцам платить вдвое больше, лишь бы не нанимать южан. Зато нажиться там легко. Только что звонил Найджел и рассказывал про своего друга Джона, препротивного шотландца. Джон – частный пилот и за эти дни сколотил состояние, перевозя игбо в безопасные места. Он говорит, в одной только Зарин погибли сотни людей.

Ричарду казалось, что он больше не властен над своим телом, что вот-вот затрясется или вовсе рухнет без чувств.

– То есть тебе известно, что там творится?

– Конечно. Надеюсь, до Лагоса не дойдет, но такие события непредсказуемы. – Сьюзен залпом осушила бокал. Лицо у нее было землистое, над верхней губой блестели мелкие капли пота. – Здесь очень много игбо. Да их везде много, куда ни глянь. Если подумать, они сами виноваты: держатся особняком, нос задирают, все рынки у них в руках. Как евреи, право слово. И при этом темные, дикие – никакого сравнения, скажем, с йоруба. Те много лет имели дело с европейцами на побережье. Помню, когда я сюда приехала, меня предупредили: тысячу раз подумай, прежде чем нанимать слугу-игбо, не успеешь оглянуться, он и дом твой, и землю присвоит. Еще виски?

Ричард мотнул головой. Сьюзен налила себе еще бокал, на сей раз без капли воды.

– А в аэропорту Кано все было спокойно?

– Да, – соврал Ричард.

– Вряд ли они стали бы врываться в аэропорт. Просто удивительно, до чего здешний народ разнузданный. Все мы кого-то ненавидим, но надо же уметь держать себя в руках. Цивилизация учит сдержанности.

Сьюзен расправилась со второй порцией спиртного и снова наполнила бокал. Ричард пошел в ванную и открыл кран. Голос Сьюзен звенел в ушах, болью отдавался в голове. Глянув в зеркало, он ужаснулся при виде себя прежнего – те же широкие брови, синие глаза. После всего случившегося он должен был бы измениться до неузнаваемости, покрыться багровыми волдырями