Ираклий Квирикадзе - Пловец (сборник)

Однажды его навели на след. В многоэтажном доме, в квартире под самой крышей, он увидел клетки, в которых сидели сотни белых кур. Клетки стояли во всех трех комнатах, громоздясь друг на друге от пола до потолка. Сумбат Соломонович раскрыл свою папку и стал составлять акт. Он расспрашивал о ведении этого крупного куриного хозяйства. Внешне был строг, в душе восторгался, аплодировал: идеальная чистота, куры закалывались в ванной на продажу, чтобы заглушить куриные голоса, постоянно играло радио и заводился патефон. Специфический запах выветривался вентиляционной установкой.

Сумбат Соломонович вышел с этой «птицефермы», постоял перед домом, вслушиваясь в звуки с верхнего этажа, внюхиваясь в запахи, но ничего подозрительно не заметил и не почувствовал. «Ловкачи!» – сказал Сумбат Соломонович с восхищением.

Вскоре он знал всех хозяев, держащих коров, свиней, баранов, кур в черте города Тбилиси. У Сумбата Соломоновича появились деньги. Несколько раз мы, дети двора, видели его в ресторане летнего сада «Стела». Он взбирался на эстраду, одаривал оркестрантов, те играли «Танец с саблями» Арама Хачатуряна, а Сумбат Соломонович свистел в микрофон. «Танец с саблями» получался у него не хуже, чем у самой Таисии Саввы. Он знал весь репертуар мастерицы художественного свиста: «О, голубка моя», «Вишневый сад», «Лула, бай-бай»…

Я дружил с его дочерью Тамуной. В нашей дворовой компании она проходила за парня-сорвиголову. Каждый вечер мы залазили на крышу дома по улице Сулхан-Саба и попадали на чердак клуба имени Ворошилова, брели в потемках до чердачного люка, открывали его и спрыгивали в темный кинозал. Если он был полон зрителей, мы смотрели кино, свесив головы из люка. Показывали трофейные фильмы с участием Дины Дурбин, Марики Рок, Роберта Тейлора, Гарри Купера. «Приключение венецианца» мы смотрели раз двадцать. Во время эпизода, где Марко Поло учит японок целоваться, Тамуна повернула ко мне голову, и я впервые в жизни прикоснулся к женским губам.

Нам было по четырнадцать лет. Мы целовались всюду – в кинотеатрах, в подъезде нашего дома, в чужих подъездах, в Ботаническом саду, в пантеоне среди могил великих поэтов. Поцелуи были горячими и девственными.

Тамуна невероятно быстро росла. В шестнадцать лет, когда мы кончали школу, она была на голову выше меня, занималась в секции ядра, установила рекорд девушек Грузии и перестала встречаться со мной.

Семья Сумбата Соломоновича переехала в Сабуртало, раза два я был у них в квартире на девятом этаже и не мог разобраться в странных металлических конструкциях, возводимых Сумбатом Соломоновичем.

Гигантские клетки тянулись вдоль стен, вытяжные вентиляционные трубы монтировались на потолке. Рабочий-газосварщик сидел в одной из клеток и паял прутья.

Я спросил Сумбата Соломоновича, что это за сооружение.

Он засмеялся и сказал:

– Знаешь, почему белые медведи долго живут?

– Нет.

– Потому что они нелюбопытные…

Когда я уходил, Тамуна не вышла меня провожать.

В лифте я думал о том, как умещается в этой узкой кабине моя пышнотелая возлюбленная. Несколько раз ходил на стадион «Локомотив», издали следя за полетом ядра, выпущенного ее сильной рукой. Я сидел на трибунах пустого стадиона и мял в кармане пальто пакетик сладкого арахиса, любимого ею.

А новый друг Тамуны, дискобол, в это время показывал ей ошибку при толчке, он положил руку на ее широкую талию, и они синхронно раскачивались, прижав друг к другу свои большие тела.

…Я поступил в Пушкинский институт. Меня увлекла история. Старые книги отца, перешедшие ко мне по наследству, сыграли важную роль в моей любви к истории. К сожалению, я не получил в наследство физическую мощь своего отца и деда. Думбадзевская генетика на мне слегка споткнулась. Увы, но это так!

После окончания института я не стал учителем истории. Восемь лет работал экскурсоводом на центральной туристической базе, разъезжая номерными маршрутами по всей Грузии. Маршрут № 10: Тбилиси – Сигнахи – Телави – Кварели – Икалто – Тбилиси. Маршрут № 109: Тбилиси – Кутаиси – Батуми. Я получал удовольствие от своей работы.

…В желтом «Икарусе» я сижу с микрофоном в руках и объясняю женщинам и мужчинам всех возрастов и национальностей: казахам, туркменам, эстонцам, жителям Тюмени, Тамбова, Йошкар-Олы, что они видят вправо от автострады Земоавчальскую гидроэлектростанцию – первенец ГОЭЛРО, в который так не верил знаменитый фантаст Герберт Уэллс. Я показываю им Джвари, храм Святого Креста, у подножия которого сливаются Арагза и Кура. В пещерном городе Уплисцихе участники маршрута разбредаются по пещерам. Шофер «Икаруса» беспрерывно сигналит, созывая группу. Вот последняя парочка, раскрасневшаяся от поцелуев, вбегает в автобус…