Игорь Ушаков - Семейная сага

Михаил. 1928, 5 октября

Работы полно. Изя — заведующий фотомастерской —

стал меня обучать всем своим премудростям: как отснятую пленку обрабатывать, как раствор для проявления готовить, как фотографии печатать и проявлять. Химию в школе я никогда не любил — она для меня была какой-то неодушевленной. А здесь — живое дело, все любопытно, все интересно. В общем-то мне моя работа понравилась.

Сам Изя — хороший парень, всего лет на пять старше меня. Отец его удачливый нэпман, он и организовал дело для сына. Однако времена заметно меняются, коммерция опять начинает притесняться. Тем, кто побогаче, власти не дают спокойно жить. Поэтому и отец Изи свое дело почти свернул, да и у сына хозяйство не процветает, a тлеет, или же он

умышленно не дает ему роста — ведь ниже взлетишь, ниже падать придется!

С Катей своей вижусь, к сожалению, не часто. А вот вчера столкнулся с ней, когда она шла вечером с тем самым Анатолием Дубравиным. Она правда, извинившись перед ним, подбежала ко мне, поздоровалась со мной за руку, была немного перевозбуждена, но я ее понимаю: неудобно немного

— идти с одним, встретить другого… Проснулось что-то вроде ревности: почему на него время есть, а на меня вечно не хватает?

Чувствую, что она ускользает из моих рук, как Жар- птица… Или это я зря нагоняю на себя тревогу? Ведь нам вместе так было хорошо!

О тебе опять мечтаю,

Жизнь свою, как стих, читаю,

И, как свечка, тихо таю, Но в тоске не причитаю. Только грустно дни считаю… С веток лист, шурша, слетает. Исчезают птичьи стаи.

Песнь дождя звучит простая,

Ноты осени листая…

Катерина. 1929, 1 января

Собрались мы вчера с друзьями на Новый год. Были

только наши, из класса. Были на вечеринке и Анатолий, и Наталья. Та пришла разодетая, как принцесса: юбка в обтяжечку, какая-то модная кофточка, прическу сделала "под фокстрот" и даже какими-то духами от нее несет… Ну, по правде-то, духи очень приятные, тонкие, у меня от них даже голова чуть-чуть закружилась… Может, это зависть? Просто самой захотелось быть тоже также элегантно одетой?

Анатолий опять начал бурно ухаживать за мной, забросив Наташку. Мы танцевали с ним и чарльстон, и танго под старенький граммофон. Причем он приглашал меня почти на каждый танец.

Наша "Натали" опять рвала и метала. Она неестественно громко хохотала, похлопывала мальчиков по щечкам с таким видом, будто одаривала их королевскими милостями. Анатолий не был удостоен такой чести. В то же время она вроде бы ненароком очень часто посматривала в нашу сторону. Но вот и наша аристократка не выдержала: когда кто-то объявил "белый танец", она подошла и увела от меня Анатолия. Они, танцуя, о чем-то довольно бурно говорили, потом вдруг посредине танца Наташка бросила Анатолия, выбежала в прихожую, нервно сорвала свою шубку и выскочила в коридор, ведущий на улицу.

Анатолий, хмыкнув, вернулся ко мне. Я его ни о чем не спрашивала, он мне ничего не рассказывал. Перед полуночью чокнулись за старый год, потом сразу после двенадцати выпили за новый год. Было весело, но я решила пойти домой, чтобы мама зря не волновалась. Анатолий, конечно, спросил меня, можно ли меня проводить. Я не отказала. Мне было интересно играть с ним в кошки-мышки, чувствуя своё сильное положение.

Я накинула пальто на плечи, не надевая его в рукава, поскольку до дома было совсем недалеко. Когда мы вышли за дверь в темный коридор, освещенный тусклой лампочкой, что горела где-то около парадной двери на улицу, Анатолий вдруг повернул меня к себе лицом, взяв меня за локти, и приблизил к себе. Я не успела ничего сообразить, только вдруг почувствовала, что у меня нет сил сопротивляться… Он в волнении стал нашептывать мне что-то, что я не слышала, потому что все поплыло у меня перед глазами, как тогда, когда мы были с ним одни на берегу Волги. Ноги мои буквально подкашивались… Я потеряла контроль над собой и не могла произнести ни слова… Мое пальто свалилось с плеч… И хоть в коридоре было достаточно морозно, я этого не чувствовала…

В это время раздались голоса за дверью квартиры, из которой мы только что вышли. Видимо, кто-то еще собирался уходить из гостей. Голова моя тут же отрезвела, я оттеснила Анатолия и подняла упавшее на пол пальто. На этот раз я его надела в рукава, показав, что "сеанс окончен".

Слава Богу, слава Богу, что ничего не произошло! Я не знаю, что со мной случилось? Опять проснулось какое-то животное желание… Я ругала себя последними словами…

До дома своего я почти бежала, Анатолий за мной едва поспевал. Вот я уже дома. Открыв входную дверь, я исчезла в подъезде.