Лев Сокольников - Прогулки с бесом, или Gott mit uns!

Бесприданницей была бабка, и её такую можно было продать в рабство. Не надо думать, что рабства в старые времена на "Руси святой" не существовало. Оно было всегда и на будущие времена исчезать не собирается. Вид этого рабства вечен и неуничтожим: бабку за старого вдовца отдали. Дедушка, старый козёл, соглашался взять девицу абсолютно без приданого!

И началось! Дедушка трудился на обработке "красного дерева": изготовлял господам мебель, "краснодеревщиком" назывался. Всё по разъездам, да "командировкам", а у молодой жены появлялся для "отправления естественных потребностей" "Потребности" закончились появлением на свет четырёх душ разного пола:

три особи женского пола, и единая особь — мужского. Моя мать была меньшей. Дедушка, да не будет его душе стыдно, оставил свою жену и мою бабку без средств существования. Бывало такое среди нашего "доброго сердцем" народа. Что делать женщине с четырьмя ртами? Работать! Бабка и пошла в прачки, на господ стирать. По рассказам родительницы, работа прачки была страшной, и ужас заключался в том, что при стирке в те времена употребляли каустическую соду. Что это такое? Щёлочь. Химическое соединение, кое отдирает-отмывает любую грязь с одежды вместе с кожей рук. Милые, старые женщины! Кто "застал", если пользоваться вашим языком, те времена, когда в стране ещё применяли каустическую соду для поддержания чистоты? Да, это было совсем недавно? Кто из вас испытал такое удовольствие, как изъеденные этой сильной щёлочью руки? Пытки и мучения, что описаны в литературе, ничего не стоят. Пытки всегда рождаются между двумя людьми. Это как минимум. Один всегда палач, другой — его жертва; один пытает, другой — терпит муки. Все знают, что это грех, но делают его с наслаждением. Не пора ли отменить указом понятие о грехе?

Чтобы женщина пошла на телесные муки, то ей нужно создать условия для этого. Подарите женщине четыре голодных рта и оставьте для их прокорма только стирку чужого белья каустиком во все дни года — кожу с рук она снимет сам. Добровольно, и с любовью к детям!

Это поэзия. Обещаю более не впадать в лирику, но славу женщине петь буду вечно! Возможно, что и другими словами, но хвала ей будет вечная. Как иначе? Что мы без них? И для воспевания вечной славы женщинам, прошу у Судьбы совсем немного: прожить эту вечность без рассеянного склероза. Это так мало!

Работу в те времена женщина могла получить только в том случае, если на то была воля и согласие супруга. И "пачпарт". Согласие на выдачу паспорта жене дать мог только супруг. В те времена паспорт назывался "видом".

Но дедушка, да будет ему… был приличным куском дерьма, и нисколько не помогая бабке взращивать своё семя, всё же имел глупость и гонор считать себя "кормильцем" семьи. Ну, как же! Большим позором на те времена считалось, если жена, имея четверых детей, работает! В таком случае "глава семейства" вроде бы и не глава, а так… что-то очень напоминающее "говно из-под жёлтой курицы". А кому хочется такой славы? Вот он и пытался таким манером позор спрятать:

— Хоть вы все умрите, а воли моей на выдачу "пачпарта" не будет!

Сколько таким манером предок выпендривался — об этом в семейных хрониках ничего не сказано, но однажды околоточный надзиратель, родня нынешнему участковому инспектору, узнав о бедственном положении бабки, вызвал к себе дедушку и предложил немедленно "выправить жене документ"! пригрозив в противном случае кутузкой. Дедушка тут же "наделал в портки" и согласился немедленно выдать жене разрешение на существование. Что и требовалось. Вывод: пустой гонор, глупость и трусость не живут по отдельности. Вывод второй: мы должны соблюдать наше заблуждение "о мёртвых говорить или хорошо, или ничего"?

Бабка прожила недолго. Да и не могла она жить долго, не было у неё оснований жить долго.

Как рассказывают семейные хроники, бабке один раз в её короткой жизни повезло: устроилась в городскую гостиницу простой уборщицей. Даже не горничной.

Хозяйка гостиницы пила в "усмерть", а "делом" управлял сын. Ничего нового, даже скучно. Очень часто бывает наоборот, но бабка столкнулась с пьющей хозяйкой и с её трезвым сыном. "Крестные ходы" по питейным заведениям у матушки были частыми и продолжительными.

Обычная картина российской жизни в прошлом. Но не в настоящем: таких простых питейных заведений, как в прошлом, у нас сегодня нет. Питейные заведения нашего времени — настоящие театры с дорогими билетами за вход!

В один из загулов любящий сынок послал бабку искать по городу любимую матушку. Сердце сыновнее, в который раз! томилось от тревоги за родительницу: что с ней!? Бабка в мороз и пургу проходила всю ночь в поисках хозяйки. Одежонка хилая на ней была, и на утро она имела прочное и надёжное двухстороннее воспаление лёгких. Крупозное, скоротечное. Без надежды на выздоровление. Нет, это ж надо: умирает, оставляя на "добрых людей" четверых ребят! Никакой ответственности! Так матушка, и её старший братец, попали в приют. Две другие её сестры, постарше, были определены "в люди". Такое "определение" заключалось в работе на чулочной фабрике нашего града. Мать, по достижении рабочего возраста, была обучена вождению городского электрического транспорта — трамвая. Ну, совсем, как в той нашей популярной песне о "шелках"… Да, той самой, кою мы с бесом исполняли выше на два голоса.