Лев Сокольников - Саркофаг

Крамольные мысли-сравнения о засухе 47 года:

"чтобы с нами было, случись засуха при немцах? Почему бы и нет? Почему бы ей не добавиться к прочим оккупационным бедствиям? Заметили бы мы её на "военном фоне"? Нет! Одной бедой больше в военное время, одной меньше — какая нам разница? Бедствия — так бедствия, подай нам полный комплект бедствий с "прологом и эпилогом", мы к ним привычные! Это похоже на работу бронебойного снаряда: у него на носу свинец, и когда головка снаряда касается брони, свинец сваливается со стальной основы снаряда, и сам снаряд вроде уже оказывается в металле… Он уже как бы начал путь в металле.

А тут — победа, радость, впереди — надежды на лучшее, и нате вам, получайте от матушки Природы её неудовольствие: засуха! Как нужно было понимать "Природу — мать"? Дозволили мы кому-нибудь умереть голодной смертью в 47 году — этого не знаю, но думаю, что нет: неурожай 47 года всё же далеко стоял от блокады! По малолетнему положению не мог задать вопрос:

— Чёрт возьми, мы победили, но почему пухнем с голоду!? — должен признаться, что лично я не опухал от голода.

Только сегодня моё родное и любимое телевиденье заговорило о 47-м году, но не о голоде сорок седьмого. Рассказ вела всё та же бессменная умница, коя совсем малое время тому назад задала вопрос о разнице современного жития победителей и побеждённых в прошлой войне. Как не уважать умницу, если она постоянно добавляет интересные вопросы? Да такие, что если на них отвечать честно, то после того, как будет выдан ответ на последний её вопрос о войне — жить уже не стоит, смысл жизни будет утерян.

Почему и от чего "родная советская власть", спохватившись, стала выяснять в сорок седьмом году, кто у неё ходил во "врагах в грозные военные годы"? Для чего ей нужны были "ясности"? Ответ простой: "пока эти дураки и самоеды истребляют себя сами, то оглянуться по сторонам у них ума не хватит! Не будет у них времени оглядываться по сторонам, "социализм" строят! А если так, то "целеустремить" их на "нужное стране дело" — плёвое дело!

Разумеется, отец был в "списке" неблагонадёжных, но у него было интереснейшее положение: с одной стороны — вражеский пособник, и от этого ему деваться некуда, но с другой стороны эта, "явно не советская личность", успела повоевать с ненавистными врагами и была награждена почётной солдатской медалью "За отвагу"! Как быть с ним?

"Таскания" отца на новом месте проживания в "органы на предмет выяснения враждебной деятельности в период оккупации" продолжились. Всё, что "органы" знали об отце ранее, казалось им неполным. "Органы" оставались таковыми до тех пор, пока "постоянно и целеустремлённо" выясняли "подробности и уточнения" каждого провинившегося в прошлом. "Уточнения", разумеется, ничего хорошего к "портрету" отца не добавляли. Было и утешение: "беседы" не переходили в разряд "допросов с пристрастием", и с таковых "бесед" отец не возвращался с отбитыми почками и лёгкими. Уже "плюс". Бывший "вражеский пособник" и в то же время награждённый солдатской наградой человек, всё же испытывал "угнетение духа" после посещения "органов". Но не до инфарктов. На сегодня в моём старческом сознании бродят фантазии следующего содержания: положим, нахожусь на допросе у следователя. Как такое общение назвать? "Дуэлью": если первым вычислю, что следователь хочет от меня узнать — выиграл я, если не пойму, куда дознаватель "наводящими" вопросами пытается меня завести — выиграл он.

Но у наших, отечественных следователей, было основное преимущество перед тем, кого он допрашивал: кулак. Поэтому на все вопросы следователя нужно было тщательно и вдумчиво отвечать, и настолько осторожно такое делать, насколько позволяют моя выдержка и спокойствие. В допрос следовало вступать с великой охранной мыслью:

— "Бог не выдаст — свинья не съест"!

Вопрос психологам: кто тратил больше психической энергии в прошлых "собеседованиях"? Отвечающий, или задающий вопросы? Если следователь даёт оплеуху допрашиваемому, не значит ли, что следователь "на пределе"? Выдохся "товарищ" следователь? Оплеуха подследственному — "разрядка", или "товарищ" всего лишь садист?

Меняются времена: раньше в литературе упоминали о "садистах", на сегодня о них забыли, их заменили "педерастами". Но отклонение от нормы остаётся.

Сколько в живых осталось следователей от тех времён? И были такие "отщепенцы" из следователей, кои не совсем "добросовестно выполняли порученную им работу по выявлению скрытых врагов"?