Сабир Мартышев - Дурная кровь (редакция 2003 г)

И потом, я хотел сам во всем разобраться.

Глава четырнадцатая

При исполнении

«Без пяти двенадцать. За окном темно, и пустынно. Изредка проносятся автомобили, и свет их фар скользит по обшарпанному потолку моей конторы. Хотя никакая она ни моя. Я всего лишь работаю здесь сторожем.

На офисном столе передо мной лежат учебник и конспект. Я знаю, что скоро придется взяться за них, но пока мне не хочется отвлекаться от своего дневника».

Я перечитал написанное и откинулся на спинку стула. В последнее время я все чаще заносил свои размышления в дневник, и далеко не все они касались Веры. Кажется, я начал понимать, почему люди в былые времена вели дневники. Иногда просто необходима отдушина, в которую можно было бы изливать свои самые тайные мысли, свои секреты. Не важно, что это лишь немые листки бумаги. Главное заключается не в этом. Вытаскивая наружу свои проблемы и страхи, можно рассмотреть их лучше, можно их понять. И, наверное, как-то справиться с ними.

Я также заметил, что с тех пор, как я начал вести дневник, моя письменная и устная речь улучшились. Обогатился словарь, так сказать. Конечно, до ораторского уровня Дениса мне по-прежнему было далеко, но, если хорошо подумать, медику нет особой нужды в таких навыках. Рецептик, направленьице, а самое большее – рекомендация к принятию лекарств. Что касается почерка, так я вообще молчу. И моя мама, и тетя Люба будто иероглифами пишут – им одним только понятно. Иногда мне кажется, что врачи специально выводят неразборчивые каракули. Чтобы в случае чего, откреститься от написанного – мол, в рецепте покойного совсем не то лекарство было указано.

Настольная лампа мягко освещала толстую общую тетрадь, которую я завел под дневник. Незаполненными остались всего несколько страниц, скоро придется покупать новую, подумал я, откладывая ее в сторону.

В этот момент запиликал мой верный Эрикссон.

– Паша, открывай ворота. Гости пожаловали!

Это был Денис.

– Зря пожаловали. Меня нет дома, я на работе.

– Дык, о чем и речь. Мы уже здесь, Пашка, давай шуруй к двери.

А это уже Толик.

Массивная железная дверь под их ударами загрохотала так, что, наверное, во всем доме было слышно. Глянув в глазок, я убедился, что это действительно они, и открыл дверь.

Толик не изменял своим принципам и даже в первые дни ноября по-прежнему ходил в спортивном трико и черной кожаной куртке. Прибавив к этому навороченные кроссовки с оттопыренными язычками, черные солнцезащитные очки, стрижку а-ля «ежик на зоне», можно легко получить представление о его внешности.

Денис тоже оставался верен себе. Темно-коричневые брюки с коричневым пиджаком, поверх которого был надет дорогой плащ черного цвета и кофейное кашне, выгодно отличали его от Толика, да и от меня тоже. Я уже заметил, что он одевался либо консервативно (в ход шли костюмы, галстуки, плащи), либо в аляповато-молодежном стиле. Но как бы он не одевался, его одежда всегда отличалась стильностью и дороговизной.

– Слушай, мы только…

– Знаю, знаю, вы на пять сек, – перебил я Толика. – Но это не повод разговаривать в прихожей, проходите.

По пути я поинтересовался, откуда они узнали адрес конторы. Не припомню, чтобы я им его не называл.

– Этот что хочешь узнает, – Денис кивнул на своего спутника.

Контора, где я работал сторожем, арендовала квартиру в старом кирпичном доме на первом этаже. Не знаю, как она выглядела раньше, но, видимо, ремонт обошелся в копеечку. Войдя в помещение, трудно было поверить, что оно находится в заурядной хрущёвке. Чистые белые стены, серый ковролин на полу, подвесные потолки, строгая и весьма дорогая офисная мебель – все это заставило Толика присвистнуть:

– Неплохо пацаны устроились. Техникой бытовой торгуют, значит? Надо бы узнать, кто их пасет.

Ну да, только этого еще мне не хватало.

Я уселся на свое обычное место – вертящееся кожаное кресло бухгалтера. Мои гости заняли стулья попроще. Только сейчас я обратил внимание на то, что их лица были слишком уж веселые, а движения несколько размашисты.

– Можешь не принюхиваться, – кивнул Денис. – Мы выпили немного с Толиком.

– Что-то рановато для Нового Года, – машинально съязвил я.

Боже, я уже начинаю говорить как Вера. С кем поведешься и все такое.

– Не, а в чем косяк? – возмутился Толик. – Не могут, что ли, пацаны расслабиться?

Так, сначала Дёня был для него лохом, потом додиком, теперь он дорос до пацана. Интересно, как ему это удается?