Сабир Мартышев - Дурная кровь (редакция 2003 г)

– Давно ты ее знаешь?

«… различать три популяции…».

– А?.. – растерялся я и поднял взгляд.

– Говорю, всего не прочитаешь.

Рядом со мной сидел рыжеволосый парень лет двадцати, среднего телосложения, с длинными волосами, по которым уже давно плачут ножницы парикмахера. В руках он держал несколько книг, по названиям которых я сделал вывод, что он учится где-то на философии или психологии. Так или нет, одет он был довольно прилично для студента: стильный темно-синий джемпер и совершенно новые на вид голубые джинсы. Было как-то глупо это чувствовать, но, кажется, я неровно дышал рядом с ним. Не в том смысле, конечно.

– … спите вместе?

– Что?

– Спишь на месте, говорю.

– А, да. Не выспался, – я чувствовал себя неуютно. Сам бы я никогда не заговорил с незнакомым человеком в троллейбусе. Тем более, того же пола.

– В меде учишься? – спросил он и кивнул на тетрадку у меня в руках.

– Ага. Коллоквиум скоро по «гисте», то есть по гистологии. Готовлюсь.

– «Мозговое вещество находится в центре», – прочел он из тетрадки. Я улыбнулся – он не знал, что речь шла о строении яичника. – Да, уж! «Знание Абсолютное в форме полного самосознания доступно только в конечной точке мыслительного процесса», – процитировал он.

Я посмотрел в тетрадку, но там такого и в помине не было.

– Конечно, на самом деле, не существует явного различия между движением мыслительной энергии и этим ощущением гармонии и завершения в целом. Поэтому, мы учимся, набираем опыт, влюбляемся, движемся вперед.

О чем это он?

– Не забудь мои слова. Как и я, ты будешь учиться. Как и я, возненавидишь ее.

– Кого ее?

– Гистологию. Или ты ее любишь?

– Смеешься? – чуть ли не возмутился я и разглядел в окне свой дом. Черт, еще немного и проехал бы остановку! – Извини, мне пора, – крикнул я, уже выскакивая из троллейбуса.

– До встречи! – донеслось мне вслед.

Со странностями парень, по-моему, у него крыша едет. Ничего удивительного, будущий философ все-таки.

Я открыл входную дверь. Дома никого, тишина. Даже необычно как-то. Марка не было видно – видимо, ушел куда-то. Неужели удастся поспать перед дежурством?

Привычно бросив сумку на холодильник, я открыл его и заглянул внутрь. Кусочек сыра, три помидорки, вареное яйцо, творог и вчерашний суп. Взяв сыр, я засунул его в рот целиком и стал на ходу снимать кофту. Дожевав кусок, я присел на постель, почти готовый ко сну.

Стянул штаны и прилег на подушку. Ой! Рядом со мной кто-то зашевелился. Неужели Вера почтила меня своим присутствием? Какой сюрприз.

Я потянул одеяло, возбуждаясь от одних мыслей о ней. А вот и ножка… Хм, какая-то волосатая ножка попалась.

– Твою мать! – выругался я через секунду. – Что ты тут делаешь?!

– А? – приоткрыв один глаз, обернулся Марк и пьяно пробормотал. – Не ПППонял. ППашшша? А йа ддумал… тты не ппридешшшь…

Марк испортил мне настроение, и учеба никак не шла. Зато я сам ходил по офису до часу ночи, как заведенный, то, судорожно хватаясь за конспект, то – за голову. Во мне поселилось нехорошее предчувствие после того, как я оставил Марка одного пьяным в своей квартире. Но что мне оставалось делать? Время поджимало (нужно было идти на работу), а он дрых, как ни в чем не бывало. И не разбудить, не вытолкать.

Утром я передал офис начальству и быстрей-быстрей помчался домой. Влетая на лестничную площадку, я вытащил из кармана ключи, но, добравшись до квартиры, понял, что они мне сейчас не понадобятся. Дверь была не заперта. Как знал!

Похолодев, я осторожно вошел в квартиру. В моей голове быстро нарисовалась картина того, что случилось на самом деле. Марк где-то пролетел, и его посадили на счетчик. Возможно, эти люди заявились к нему домой, и он даже прибил одного из них. Нашел Веру, свою старую знакомую, и наплел ей всякую чепуху. А она уговорила меня, идиота безмозглого, спрятать Марка от преследователей и закона. Но разве от них убежишь? Деньги, как говорится, детям не игрушка.

На цыпочках я обследовал каждый закуток, но ожидаемого трупа своего жильца не нашел. Тщательный осмотр выявил пропажу всех моих денежных запасов и кучу мелких предметов. Понятно, Марк жив. Он просто решил избавиться от своих забот за мой счет. Самое интересное, что усилитель был на месте. Наверное, слишком тяжелый, чтобы утащить с собой.

Я сел на кровать и застонал. Черт меня дернул связаться с этой Верой и ее Марком! Жил бы себе, не тужил. А теперь что?

Видимо, меня услышали свыше – в незакрытую дверь робко постучались. Вернувшись в прихожую, я увидел на пороге запыхавшуюся Верочку. Явилась – не запылилась!