Владимир Соколовский - Уникум Потеряева

У свана Ираклия, живущего в небольшом сельце на южных склонах Сванетского Хребта, в верховьях стремительной горной речки Хоби, было одиннадцать сыновей. И Анико — поскребышек, любимица. Ее любили и отец, и суровые братья. А мать, бабка, и даже прабабка бегали за нею, тряся юбками, словно самки кувлара [6] Горная куропатка. за своим цыпленком. И устраивали плачи, с криками и песнями: настанет пора, явится молодой джигит, стройный серноглазый рыцарь, увидит юную прекрасную пери… На дружный вой выходил из своих покоев хозяин; гладил, подбоченясь, усы, звенел гремушками на поясе. Осенью в садах жгли листву, дым опахивал каменные жилища, лепящиеся к скалам. Поп крестил детей; реже отпевал покойников: люди рождались в те времена чаще, чем умирали. Но сколько может человек жить в переполненном отчем доме? — рано или поздно он должен построить свой, привести туда жену, родить в нем детей… Не каждой семье это по плечу, по силам, да и село-то не такое уж большое по размерам, некуда ему расти дальше: сверху скала, снизу долина, сбоку тоже все выбрано. Так что оставались только трудолюбивые: охотники, пастухи, земледельцы, сплавщики леса по Ингури, Хоби и Цхенисцкали, преданные месту, родным могилам, заунывным песням в осенние хмельные вечера, танцам с хищной повадкою, на вытянутых в струнку ногах… Но во все времена был кто-то из молодежи, покидавший село: спускался вниз, в долину, и уходил к Джвари, и дальше — в Зугдиди. Кто мнил себя торговцем, кто воином, кто учителем, кто добрым ремесленником, кто церковным мужем, кто — просто бродягой или разбойником… Немногие возвращались, — впрочем, эти люди так и оставались до конца чужими, неприкаянными, — а большинство исчезали без следа, и даже родные забывали о них.

Поначалу открытые пространства долин, шумные города пугали горцев, — но постепенно они привыкали к новым ландшафтам, входили в общество, хитро укрывая звериную гордость и склонность к танцам с затейливыми скачками; по повадке, взглядам, акценту распознавали таких же горных изгоев, и сходились в тайные союзы, — их было много, очень разных, в конце прошлого — начале нынешнего, двадцатого века.

Волею судьбы оказался членом тайного союза и Дато, старший сын свана Ираклия. Когда Дато возмужал, отец заговорил с ним о женитьбе. Парень промолчал, — лишь усмехнулся слегка, окинув взглядом гудящую ораву братьев. Наутро его ложе нашли пустым — и поняли, что он ушел в долину. Исчез, пропал, и никто не гадал даже, как сложится его жизнь. Впрочем, от попа он разумел грамоте, умел писать и считать, — а такие люди иногда выныривали в селе, и родственники гордились их карьерами: они служили писцами, псаломщиками, счетоводами, или даже квартальными при полицейских частях.

Дато появился вновь в отцовском доме лет через двадцать после ухода, когда на христианском календаре отщелкивалась уже осень 1933 года, был он одет богато, держался с большим достоинством, а бричку его сопровождали трое веселых всадников с револьверами в кобурах. Под окнами дома Дато вылез, обнажил голову, — и, пройдя в комнату отца, упал ему в ноги. Старый Ираклий поднял сына с пола, обнял, и велел собирать пир. И вечером в саду Датико поведал притихшим горцам, что тот тайный союз, куда он угодил после бегства из дома, неожиданно победил, и сделался главным среди других союзов, все эти союзы уничтожил, и его вожди теперь правят страною, где много земель — в том числе горы, селение, сад, в котором все они теперь сидят, пьют вино, кушают барашка и разные вкусные блюда… Пирующие шумно одобрили вождей тайного союза, дальновидно уничтоживших людей, что могли стать врагами. Древняя жизнь горных родов научила их, что другого пути нет.

И еще сказал Датико: приехал он в родное селение не просто так. Нет, пусть не обижаются, любовь к родителям и землякам — главное дело, но не забывайте, батоно, что Дато, сын Ираклия, теперь еще и представитель власти — той, что захватил его союз, теперь уже совсем не тайный, а исключительно могучий! Власть уважала, уважает, уважать будет стариков, пожилых людей, это закон! Однако многие понятия, которыми они живут, уже устарели, стали предрассудками. Власти нужны теперь молодые люди, она научит их смотреть на жизнь по-своему, другими глазами. Придет время — и они перебьют врагов во всех других странах и землях, какие только есть на свете, и везде установят единую власть, во главе со своим Верховным Вождем. Но — вы поняли, уважаемые? — ни одно, даже самое далекое и малое селение не должно остаться в стороне от новых дел. «Утром я спускаюсь в долину, — и со мною предстоит уехать отсюда двоим самым лучшим молодым людям села — самым умным, самым способным. Мы будем их учить — а потом они поведут вас к новой жизни».