Генрих Боровик - Пролог (Часть 1)

На ветвях деревьев хлопотливо готовились к ночёвке не виданные нами красные птицы. Машина медленно двигалась по утверждённому далеким госдепом маршруту — по маленькой, покрытой тем не менее превосходным асфальтом дороге № 96.

Домики были невзрачными. Из небрежно или давно побеленных серых ссохшихся досок. Окна забраны мелкими пропыленными металлическими сетками — от комаров. Те домики, что справа от нас, между дорогой и рекой, стояли на сваях, как на курьих ножках, по щиколотку вымазанных мазутом.

Въедливый и педантичный дорожный атлас. Маккэнли имел для этого десятка домиков звучное название Гамбург.

До Бечтауна, где атлас обещал нам паром, оставалось ещё миль двадцать. Мы медленно ехали, наслаждаясь уединённостью, тишиной, спокойствием, запахами реки и леса.

От молчаливого Гамбурга нас отделяло не больше пяти миль, когда с противоположной стороны холма, на который мы медленно взбирались, неожиданно выскочила навстречу длинная легковая машина с открытым верхом. Увидев нас, водитель её круто свернул вправо, на обочину, хотя на дороге оставалось достаточно места, чтобы разминуться, и остановился. Через секунду я увидел направленное в нас дуло винтовки. В нас целился парень в белой рубашке. Он стоял в машине во весь рост.

В сонном, размытом спокойствии дороги № 96 резко очерченная дырочка винтовочного дула была настолько неожиданной и странной, что мы с женой не смогли отреагировать на неё сразу должным образом.

— Кажется, нас снимают для телевидения, — сказала жена, несколько лет проработавшая на Шаболовке в Москве.

Мы всё так же медленно приближались к машине. Парень вёл винтовочную мушку за нами, не отрывая её от уровня нашего ветрового стекла.

В машине было ещё человека четыре — все молодые, лет по двадцать пять, с загорелыми лицами, в белых рубахах.

Машины сближалиеь. От винтовочного дула нас уже отделяли только четыре шага. А я всё никак не мог принять всерьёз это дуло. Всё ждал, когда компания расхохочется, и потому не спешил нажать на акселератор. Но вместо лиц смеющихся я увидел красные, напряжённые лица и глаза, которые, наверное, были не добрее, чем чёрный зрачок винтовки.

Выстрела, однако, не было.

Я нажал на педаль акселератора. «Форд» понесся по узкой дороге. Солнечные треугольные печати слева слились в сплошную золотую клинопись. Справа солнце выбивало сквозь деревья бешеную световую, морзянку.

В боковое зеркало я видел, что парень с винтовкой все продолжает «вести» нас под прицелом. Остальные что-то кричали ему, размахивая руками. Водитель быстро развернул машину и поехал за нами.

Это было похоже на классические голливудские гонки. Нас даже немного заносило на поворотах, как полагается, в таких случаях.

Но вот у подножия холма асфальт вдруг кончился. Его сменил гравий и красный песок. За нами поднялась пылевая завеса. Мы потеряли белую машину из виду. По днищу дробно били мелкие камешки. Из-под колёс взлетали и садились на ветки деревьев тяжелые красные птицы.

Проехав миль пять, мы увидели узкий, прорытый в глинистом холме поворот налево, в сторону от реки.

Новая дорога была совсем узкая, похожая на траншею — не разъехаться двум машинам. Мы решили свернуть туда, чтобы запутать неожиданных преследователей. Потом, с той же целью, еще несколько раз сворачивали то влево, то вправо, на глинистые дороги. Я уже потерял представление, как проехать к Бечтауну, к заветному парому. Спросить было не у кого — за всё время гонок и плутания мы не встретили ни одного человека. В атласе дороги, по которым мы крутились, обозначены не были.

Наконец на склоне холма показалась ферма. Это был такой же дом, какие мы видели недавно в Гамбурге. Неподалёку дощатый сарай.

Я остановил машину. Подошел к двери. В доме раздавались голоса. Постучал. Никто не ответил. Постучал ещё раз — тот же результат. Крикнул: «Есть здесь кто-нибудь?» И снова никто не отозвался. А в доме, я явственно слышал, продолжали разговаривать. Я подошел к окну, откуда разговор доносился громче. Постучал по пыльной сетке. Никакого впечатления. Постучал по раме кулаком. Ничего. А разговор всё продолжался.

Я прислушался.

— Ты был у Нэнси! — донеслись из окна слова, сказанные женским голосом.

— Клянусь, это не так, — решительно ответил мужчина.

— Подлец! — сказала женщина не менее решительно.

— Прошу тебя, не прыгай! — сказал мужчина с ноткой отчаяния.

— Теперь мне всё равно! — произнесла женщина громким шёпотом.