Анна БАРИНОВА - УРАГАН

Уже остывающей яростью завывал ветер. Раскаты грома приближались. Бешено плясали по воде молнии. Одна, другая упали где-то далеко за лесом, осветив пламенем его край. На дальнем берегу Клязьмы забарабанил град. Было холодно, от земли пахло могильной сыростью…

В низенькой дубовой, густо пахнущей дымом избе с ужасом слушал кривой Козьма речи молодого инока-расстриги. Мать красавицы Татьяны кругами крестила горницу, набрав в рот святой воды, прыскала по углам, потом на забившуюся за печь дочку:

– Страму нажила, нечестивица! Где ж то видано? Из-за тебя, бесовского отродья, честные иноки с обители бегут!… О-хо-хо… Лучше б не вымолили мы тебя на старость лет у Господа! Хорошо утешеньице…

– Замолчи, баба! – с сердцем оборвал ее Козьма. – Уши от твово визгу ломит! Не мычи, как недоенная!… – собравшись с духом, оборотил единственный глаз свой на юношу: – И то, ты мне в своем ли уме вещуешь?! Чтоб я, православный хрестьянин, дочь свою единую отпустил неведомо куда с беглым монашком?! На голодную смертушку? Да вас ни один поп венчать не станет, а коли солжете, и обвенчают где-либо по неведенью – так еще пущий грех!!!

Славич пытался возражать.

– Свят, свят, свят!… – завывала за печью мать. – Чур меня, чур меня! Оборони от лукаваго!…

От роду кривой Козьма не отличался терпеливостью.

– Вон! – затопал ногами, не выдержав, заорал, что есть мочи. – Чтоб ноги твоей не было на моем пороге, христопродавец, отступник! Не мути дух бесовскими речами!… – кривым пальцем ткнул Татьяну: – Лучше ей на дне реки в мутище лежать без хороненья, чем пропасть с тобою!

Тяжело поникнув головою, вышел из сеней юноша: “Жизнь, веру свою отдал я людям… чтоб любить, чтоб служить им!… И что ж? “Проклятый отступник”! Видно, неугоден ни Богу, ни им… Видно, зря убег от зверовидного Кучка!… Пущай медведь заборол бы – и мук иных не видать!” – не разбирая дороги, через поле ринулся он к крутому берегу Клязьмы.

А в избе – вслед – громко всхлипывала Татьяна, слышался сердитый басок ее отца и причитыванья матери…

В XII веке люди, конечно, еще не знали слова “ураган” и любое сильное проявление природы называли “буря”. Но, поверьте, в тот же самый день (если учитывать календарные накладки), и час, и месяц на берега иссохшей от небывалой жары Клязьмы вместе с грозовой тучей несся ураган…

Под великаном-дубом на крутом берегу сидел, содрогаясь от холода и внутреннего смятения, несчастный инок-расстрига. Изредка мрачными, как туча, очами озирал он видневшийся вдалеке скит, и ненависть вспыхивала тогда во взоре. Ветер выл и свистал, хлеща его обломанными ветвями…

Услышав странный тихий шелест по траве – словно бы шаги, Славич вскинул голову. Перед ним стояла красавица Татьяна. Милое лицо ее было бледно, губы кривились, видно, она хотела много сказать…

– Едва нашла тебя… – только и вымолвила, и в янтарных глазах, кажется, назло всему свету вспыхнула улыбка.

В то же мгновение юноша со всей силой прижал ее к себе, усаживая рядом на траву. В глазах стояли слезы…

Буря разыгралась не на шутку. Ветер выл и крушил, с корнями выдирая, вековые дубы. По бревнышку разнес и далеко в поле раскидал злосчастный скит, много народу похоронил в развалившихся избах. С воплями метались поселяне, отыскивая или оплакивая близких, спасая нажитое добро, искали укрытия для себя и скотины. Отец Егорий сначала еще сдерживал обезумевшую от ужаса братию, громко взывая к Богу посреди былого двора скита. Но вскоре иноки толпой ринулись под крутой берег – там казалось безопаснее…

И только двое влюбленных, крепко прижавшись друг к другу под сенью старого дуба, оставались неподвижны. Оба молчали – нечего сказать: они просто наслаждались счастьем быть вместе. Все ближе там и тут ударяли в землю слепящие молнии…

Случается, в минуты потрясений душа человека словно бы защищается, погружаясь в состояние некого эйфорического покоя. Так, слушая заботливый шепот – “спи, спи… не бойся!”, Таня, сама не зная как, постепенно, несмотря на холод, вой ветра и болезненные укусы комаров, тихонько погружалась в дремоту. От дыхания над ее лицом струилось ласковое тепло. Ветер заметно стихал, но дождь все не хотел пролиться, и только молнии сыпались, ослепляя вспышками, в бурлящую реку…

– Славка! – внезапно она вскочила, протирая глаза. – Хватай вещи! Прочь отсюда!…

– В чем дело? – удивился парень.

Таня вцепилась в его руку, таща за собой:

– Бежим, бежим! Я видела… Понимаешь, точно на этом же месте – только много веков назад! – парень и девушка… сидели так же, как мы!… В дерево ударила молния…